Сибирские огни, 1980, № 12

6 ЭДУАРД БУРМАКИН Еще мои руки терялись и как бы в смущении и растерянности опус­ кались, когда, непроизвольно взлетев, не ощущали вздрагивающей под ними Альки. Еще мои губы не остыли, не забыли ыкус ее поцелуев. Еще глаза мои искали ее лицо.... Уж не она ли это, не мы ли с ней, рука об руку, идем в самом конце пустынной улицы, все ближе, ближе?.. Как шли мы с ней после ночи совсем недавно.. Она крепко держала меня под ру­ ку, сразу двумя руками, даже опиралась, совершенно по-женски. Милая моя маленькая девчоночка, еще вплетающая белые бантики в косички! Я виноват перед тобой? Она смотрит на меня из-за плеча ставшими такими большими кари­ ми смущенными, но не раскаивающимися глазами. Но разве могла эта ночь пройти по-другому!.. Алька приезжала сюда, на эту станцию ЧерепичИую, на мой день рождения Как обещала при расставании. Я знаю, что ей пришлось с три короба наврать родителям. Она приехала в лыжном костюме, в старень­ кой дошке, с рюкзачком, будто собралась со своей студенческой группой в лыжный поход. Она прыгнула ко мне на руки прямо с площадки ва­ гона и так крепко обхватила меня, так прижалась ко мне, что сразу от­ ветила на все мои вопросы. Я обнял ее и, кажется, дальше, все эти три дня и три ночи, руки мои не выпускали Альку... Накануне ее приезда я, по совету квартирной хозяйки, Раисы Ва­ сильевны, ходил с чемоданом на станцию, к среднеазиатскому поезду. Немного смущаясь, я шел вдоль состава, ожидавшего новый паровоз, и не решался спросить у проводников, нельзя ли купить у них фруктов. Но тут меня окликнула толстая казашка: «Эй, молодой! Яблок надо? Давай сундук». И она насыпала мне ц з мешка полный чемодан желтых алма-атинских яблок, взяв за них сущие гроши. Еще я купил в станци­ онном буфете бутылку «Цимлянского»... В рюкзачке у Альки, оказалось, лежал подарок для меня: авторучка,, а также ее черные туфли на высоком каблуке и новое шелковое голубое платье. Все, конечно, было собрано втайне от родителей. Она ушла на половину моих хозяев, переоделась и предстала передо мной улыбающа­ яся, с ослепительно-яркими глазами, в нежной голубизне, окутавшей всю ее тоненькую фигурку, ставшую на каблуках высокой, почти взрослой, ес­ ли бы она выплела из волос бантики. Но это сочетание детского личика, бантиков с почти взрослой фигурой было так неожиданно, так обещаю­ ще-тревожно, что рождало и страх, и умиление, и обжигающий сердце Жар. Когда я коснулся Алькиного платья, то вдруг понял, как серьезно и уже неизменимо, что ждет нас сегодня. Я поднял голову и увидел во­ все не улыбающееся, а сосредоточенное, решительное, слегка побледнев­ шее, Алькино лицо... Я открыл чемодан, вся комната стала наполняться ароматом алма- атинских яблок. Мы купались, плавали в нем, он просачивался между нашими губами,' мьСпропахли им, он окутывал нас, овевал пылающие лица. Весь мир бЫл’пропитан им. Он и сейчас еще не выветрился, я его ощущаю, лишь вхожу в свою комнату. . VI Сочинение продолжается... Мои ученики вошли в азарт, их уже не оторвать от тетрадей. Теперь и звонок с урока они встретят с'Досадным подвыванием. Многие, как и я, все чаще взглядывают в окно. Им с парты видно только бело-голубое небо да пляшущие снежинки. Но что-то они там находят, какую-то мысль, чувство. Смотрю на доску, какое слово сейчас они примеряют к уже написанному, какой его смысл естественно свяжется с уже ска­ занным? Скорей всего, они дошли вот до этого слова — глаголить. Гла­ голить! Жить по глаголу! Старинное слово. Но все же странно, что мно­ гие неправильно объясняли его смысл. Поэтому я и решил включить его