Сибирские огни, 1980, № 12

70 ЭДУАРД БУРМАКИН умолимому зову, нас остановили. Мы не сразу услышали робкий, но на­ стойчиво повторявшийся стук в наружные двери. А услышав, еще не­ которое время в недоумении смотрели друг на друга. Но стук призывал нас снова и снова. Я пошел открыть дверь. В темноте сеней я не разо­ брал, кто это, и мальчишеский голос: «Алексей Федорович! Можно к вам?» — тоже показался незнакомым. И только в комнате, на свету, я узнал Колю Селиверстова. Но в каком виде он был! В снегу, без шап­ ки, лицо распухшее, в кровоподтеках и ссадинах... «Коля! Что случи­ лось? Тебя избили? Кто?» Селиверстов кивнул, но не сказал ни слова, а опустившись на порог, уткнул лицо в колени. Он плакал. Я объяснил Альке: «Эго Коля Селиверстов. Мой ученик. Из девятого класса...» Аль- ка спохватилась: «Коля, ну-ка разденься! Алеша, налей в умывальник теплой воды! йод у тебя есть?» Алька помогла Селиверстову умыться, потом посадила на табуретку и осторожно смазала йодом ссадины на лице. На лбу у него, под бело­ брысым чубом, была настоящая рана. Мы с Алькой заволновались: «На­ до в больницу!» Коля, морщась от боли и сглатывая непроизвольно текущие слезы, говорил, запинаясь: «Нет... не надо в больницу... Это ничо... Только кожа порвалась...» Я настойчиво спрашивал его: «Все- таки что произошло? С кем ты подрался? Кто тебя избил?» Селиверстов отвечал совсем другое: «Алексей Федорович! Мне домой сейчас нельзя... У меня папка пьяный... А мать испугается еще... Можно, я у вас?..» «Мож­ но, можно! Только ты скажи, кто это тебя так?» Селиверстов молчал. И тут я стал догадываться... «Послушай, Коля! Это случилось-из-за Шо- ниной и Суховой?» Селиверстов молчал, только голову опустил. Я ук­ репился в своей догадке. «Выходит, это тебя Шонина и Сухова избили?» Селиверстов тотчас поднял голову и сердито сверкнул глазами: «Ну да! Это они своих хахепей подговорили». «Хахелей? Каких таких хахелей?» «Ну, своих. Они, конечно, здоровые... Да еще трое на одного...» «Это же хулиганство — избить человека, втроем! Мы их к ответственности при­ влечем!» Селиверстов испугался: «Не надо! Алексей Федорович! Я луч­ ше сам, потом, посчитаюсь... Если бы они один на один... Да у меня тоже ребята в желузле есть...» «Совсем хорошо! Теперь ты подговоришь сво­ их друзей и начнется в Черепичной война!..»- Селиверстов молчал. Аль­ ка просительно смотрела на меня. Я сказал: «Ну, ладнб! Не буду сегодня допытываться... Я тебе сейчас раскладушку принесу, ложись и отдыхай». Раскладушка стояла в сенях, ее мне дала Раиса Васильевна, когда я пер­ вый раз ждал Альку. Она нам не понадобилась. «Алексей Федорович! — обратился Селиверстов ко мне.— У меня мамка волноваться будет...» Я понял. «Я сейчас схожу... Ты где, на Вокзальной живешь?» «Ага! Два­ дцать третий номер, квартира пять». «А как имя-отчество матери?» «Тать­ яна Ивановна». На улице я ругал себя: до сих пор не побывал дома и у половины своих учеников! Вот у Селиверстова не был.. А у него отец пьет... Дверь мне открыли тотчас, конечно, мать ждала сына. В первое мгновение на ее лице было написано и облегчение, и гнев, она, должно быть, собиралась отругать сына за позднее возвращение. Но, увидев меня, она испугалась и непроизвольно прикрыла ладошкой рот. Я по­ торопился заговорить: «Татьяна Ивановна! Не волнуйтесь! Коля у меня. Я его учитель...» Она с трудом преодолела испуг: «Я знаю, Алексей Фе­ дорович... Что случилось? Что-нибудь натворил он? Да вы пройдите... У меня там спят, правда...» Мы зашли в тесную прихожую и говорили вполголоса. «Подрался он. Вернее, его поколотили...» Татьяна Ивановна беззвучно заплакала. «Господи! Да что же это?.. Он ведь у меня парниш­ ка-то неплохой... Вы не думайте... Кто же его? Сильно?» «Так, поца­ рапали... Он вас не хотел волновать...» «Ой, знаю, знаю я его!.. Вы уж простите!.. У меня муж-то... Он бы его еще больше изуродовал... Пьяный