Сибирские огни, 1980, № 12

СОЧИНЕНИЕ НА НЕЗНАКОМЫЕ СЛОВА 67 что я хороший человек. В таком настроении я пошел и на урок в деся­ тый класс. В коридоре мне попался навстречу Коля Селиверстов. Он в замет­ ном смущении, даже покраснев, едва слышно, поздоровался со мной и прошел мимо. Но я и этой встрече не придал никакого значения. Может быть, за мелом послали или тряпку намочить, может быть, опять успел набедокурить... Эти мысли только скользнули в сознании и ушли. Лишь в середине школьного дня мне рассказали, что случилось. Первым уро­ ком в девятом классе была биология. Анастасия Филипповна, едва вой­ дя в класс, с порога закричала: «Селиверстов! Вон из класса!». А перед этим она, оказывается, заявила завучу (директора все еще не было), что Селиверстова больше ни на один свой урок не допустит, потому что не желает сесть на булавку. Мария Павловна, как рассказывали, пожа­ ла плечами и .сказала: «Приедет директор, разбирайтесь с ним». Она и на этот раз заняла позицию стороннего наблюдателя. Поэтому, когда я, узнав обо всем, помчался к завучу с протестом, то заранее можно было догадаться, что я ничего не добьюсь. Я убеждал ее, что это ненормаль­ но, незаконно — не допускать ученика на уроки, что мы— воспитатели, а то, что делает Анастасия Филипповна, находится за пределами педа­ гогики. Я напоминал о законе всеобуча. Я говорил, что даже уголовно­ му преступнику обеспечено право на защиту и ему дают возможность объясниться, а Анастасия Филипповна даже разговаривать с Селивер­ стовым не желает, не дает ему возможности извиниться! Что же ему те­ перь делать, если его даже слушать не желают?! Мария Павловна в иные моменты, казалось мне, согласно кивала, но когда я вновь повто­ рил свой вопрос: что же теперь делать Селиверстову? — она пожала плечами. Вгорячах я сказал: «Мария Павловна! Я долго не мог понять вашей позиции... Но, кажется, сейчас начинаю понимать. Вам нравится, что в школе скандал, что учителя разделились на два лагеря? Вам это нравится?» Впервые я увидел, как из глаз Марии Павловны ушло выра­ жение удовольствия, она даже не смогла, как обычно, пристально смот­ реть на меня. Неужели я прав? Неужели я угадал? Но зачем ей это нужно? Почему ей нравятся учительские ссоры и то, что явно покачну­ лось положение директора? Почему? Теперь я окончательно понял, что она только делает вид, что стоит в стороне от конфликта, а на самом деле у нее тоже есть своя позиция, хитрая позиция, и есть свои цели... Мария Павловна вновь обрела спокойствие и ровным голосом сказала: «Я не берусь единолично разрешить создавшуюся ситуацию. Приедет Николай Михайлович, посоветуемся». И я ушел от нее ни с чем. Тут зазвенел звонок на урок. Девятый класс встретил меня напряженной тишиной. У одних опу­ щены глаза, другие смотрят зло и недоуменно. Третьи гдядйт требова­ тельно и с надеждой, что сейчас я все объясню. Как я должен был поступить? На размышления у меня были секунды. Первыми моими сло­ вами на этом уроке должны были быть слова, которые либо окончатель­ но обвиняли меня, либо оправдывали надежду ребят. Я сделал то, что подсказывало мне сердце, а не разум. Скрывая волнение под нарочито шутливым тоном, я сказал: «Напрасно вы бросаете на меня такие свире­ пые взгляды! У меня нет привычки нарушать данное обещание». Класс вздохнул и посмотрел на меня открыто и благодарно, а если кто-то по- прежнему отводил взгляд, то совсем по другой причине — им было стыдно, что они подозревали меня в предательстве. Я тоже с облегчени­ ем перевел дух. «И вот что!’— продолжил я вполне серьезно.— Раз уж так случилось, то Селиверстову придется пойти к Анастасии Филиппов­ не и попросить прощения». Селиверстов тотчас громко сказал: «Не бу­ ду»! Класс зашумел. Говорили почти все. До меня долетало: «Она с ним разговаривать не хочет!» «Она сильно злая!» «Она теперь всему классу