Сибирские огни, 1980, № 12

50 ЭДУАРД БУРМАКИН Г Однако нас нисколько не поражают истинные чудеса, которые стали привычными. Например, телефон. Почему нас слышат и мы слышим, когда разговариваем по телефону, вы можете объяснить? Нет, нет, толь­ ко не говорите мне то, что говорят на уроках физики, я тоже это знаю. Мой самый первый учитель физики — Иван Иванович Календарев — был замечательный учитель! Необычный. Он не останавливался на той черте знаний, до которой они логически объяснимы, доказательнь 1 и эк­ спериментально проверяемы, он каждый раз давал нам возможность перешагнуть эту черту, и мы вдруг обнаруживали, как она зыбка, не­ прочна, условна.' За этой чертой начиналось нечто необъясненное, там скрывались движущие пружины физических явлений, скрытые меха­ низмы взаимодействий, которые почему-то начинали.действовать, при­ водя к известным нам следствиям, но почему они действовали так, а не иначе, можно было судить только предположительно. Может быть, та­ кое объяснение и было хорошо для будущих физиков-теоретиков, но не для всех. Я всякий раз так и застревал под этой чертой, в этом хаосе причинно-следственных связей, в растерянности оглядывался по сторо­ нам, пытаясь хоть что-то поймать, понять, но ничего, конечно, не пони­ мал, а в результате у меня просто не хватало времени усвоить, выучить, вызубрить все то, что было предельно ясно и логически обоснованно. Так я и ушел в жизнь с уверенностью, что люди научились делать чудеса, не зная, каким образом они у них получаются... К этим чудесам я, совершенно серьезно, отношу и телефон. Потому что я до сих пор не знаю, не понимаю, каким образом мой живой голос, моя речь, слова, рожденные живыми голосовыми связками, а также осо­ бым положением языка, губ, зубов, моим дыханием, а сверх того пере­ полненные волнением, горем или счастьем, идущими от сердца, как это все вдруг превращается в какие-то электрические импульсы, в мгновения ока пробегая по проводам тысячи километров, на другом конце провода вновь превращается из электричества в живой, мой, голос, со всем его трепещущим, душой рожденным, наполнением. Я шел под звездным небом, зная, что вот сейчас Земля и звезды над ней приближаются к какой-то черте, за которой наступит Новый год, и я услышу живой голос Альки. Я шел, чтобы встретиться с этим чудом. Оно случилось в тесной и душной кабинке междугородной телефон­ ной станции, свидетелем была дежурная телефонистка, жадно слушав­ шая весь наш разговор. «Алька! С Новым годом!» «Алешенька! Мой дорогой! С Новым го­ дом»! «Алька! Аленька! Знаешь, что я тебе хочу пожелать?..» «Я знаю! Но ты говори, говори, я хочу это услышать от тебя! Говори!» Я говорил и теперь уж не только мой голос, но и я сам переливался в электричество и в мгновение оказывался рядом с Алькой. Мы были с Алькой рядом и говорили все те слова, которые хотели сказать друг другу. Не напрягая голоса, почти шепотом. Дежурной телефонистке.ста­ ло плохо нас слышно, она занервничала и раза два врывалась между нами: «Вы говорите?» Да, мы говорили. А еще больше мы чувствовали. Иногда у нас слезы навертывались на глаза и вздрагивал голос от неж­ ности и жалости друг к другу, а потом мы тихо смеялись от радости, что ..снова вместе... Бедная телефонистка! Она ничего не могла понять. Хотя она, видно, что-то делала свое, профессиональное — убирала фон, уси­ ливала сигнал, но какое это могло иметь значение для свершения чуда!.. Я сказал Альке насчет Полярной звезды... И мы договорились, что я ее провожу домой... На улице мы с ней долго смотрели на нашу звезду, пока не почувст­ вовали, что стоим рядом. Рука об руку пошли мы по белой от снега и звездного света дороге, иногда пересекаемой легкими тенями и пустын­ ной, как только бывают пустынны дороги в первый час Нового года.