Сибирские огни, 1980, № 12

38 ЭДУАРД БУРМАКИН относить их в медпункты, как раненых и л и отравленных газом, мы нароч­ но выскакивали на улицу, чтобы попасть в число «пострадавших». Ни­ какая тревога, никакие предчувствия нас не беспокоили, и мы сильно раздражали и возмущали своим поведением взрослых... Вот такие сведения были у меня об этом слове. Но тут была совсем другая история... Ллькина сестра Наташа была старше на шесть лет. В первый год войны она закончила школу, в институт поступать не стала, начала ра­ ботать в пошивочной мастерской, потому что давно умела шить и кро­ ить, обладая незаурядными способностями в этом деле. Наташа всегда прекрасно одевалась, была девушкой очень примётной — высокая, с чу­ десными, густыми, пепельными волосами, серыми глазами под тонкими темными бровями. Она совсем не походила на Альку, которая унаследо­ вала внешность от отца, а Наташа от матери. Отец их — машинист паровоза, выпивал, долго бывал в команди­ ровках, и дочками занималась мать. Но так как она работала буфетчи­ цей на железнодорожном вокзале и домой приходила за полночь, то и ее заботы о дочках сводились в основном к сугубо материальным ве­ щам— как одеть, чем накормить. Стараниями матери они жили в дос­ татке и при выпивающем отце. Тот, вернувшись из поездки, заходил в буфет, где ему собственная жена и наливала первый стаканчик. Потом он шел в баню, где добавлял еще, дома он садился за стол основательно, разговаривал сам с собой и пел песни. Дочери не обращали на него ни­ какого внимания. Даже тогда, когда он пытался завести с ними раз­ говор, поочередно окликая: «Наташка! Альк! Подь сюда!»,— они с мес­ та не двигались. Когда отец ронял голову на стол, они разбирали пос­ тель и общими усилиями перетаскивали его на кровать. Он приходил в себя лишь к следующей своей поездке, всегда смущался дочерей, бывал тих и неразговорчив. Иногда случалось, что мать приходила с работы до того, как отец засыпал, и тогда они ругались, зло оскорбляя друг друга дикими ру­ гательствами. В коридоре,— квартира была коммунальной, с общей кухней,— соседи открывали двери и с удовольствием слушали эту фан­ тастическую ругань. Наверное, их семью недолюбливали, может быть, из-за красиво одетых дочек, из-за хорошей еды, которая всегда у них была... Наташа не обращала внимания ни на родителей, ни на соседей, а Алька страдала, пряталась, уходила из дома. В глубине души она боль­ ше сочувствовала отцу, словно бы догадываясь о чем-то очень важном, что было у него в молодости, когда он был прав, а мать не права, и это стало причиной его тихого пьянства, похожего на тихое помеша­ тельство... После работы Наташа, если не затевала шитья нового платья, ухо­ дила к подружкам или в кино, а чаще всего на танцы в «межсоюзный» клуб. Читала она только растрепанную пачку журналов мод. У нее была масса поклонников самых разных возрастов и положений. За ней ухажи­ вали очкастые студенты, румяные курсанты артучилища, выздоравли­ вающие раненые из госпиталей, отчаянные офицеры-'Ьтпускники и даже весьма солидные хозяйственные деятели. Один из них однажды прислал к ним домой куль картошки. Мать было принялась ругаться, а Наташа со смехом объяснила, что она вовсе не просила его об этом, дн сам на­ вязался, и думаете, за что такой подарок! — за то, что разрешила ручку поцеловать. Однако случилось неизбежное — и сама Наташа влюбилась. В Во- / лодю Теплова. Он работал на заводе токарем, учился заочно в поли­ техническом. По всем признакам парень был положительный, серь­ езный, работяга. Наташа, по привычке, кокетничала, мучила его. но