Сибирские огни, 1980, № 12

¿8 ЭДУАРД БУРМАКИН стились вы тут без нас! Команды не слышал?..» А потом доверительным тоном: «Знаешь, Алешка! У меня к тебе просьба... Пойдем с нами на ве­ чер, и ты немножко с моей Оленькой потанцуешь. А? Она же, знаешь... А я куда на протезе ускачу? Это тебе не кентавра изображать, тут под под музыку надо...» — он рассмеялся, а я стал одеваться. «Уважь, Але­ шенька! Если, конечно, у тебя нет постоянной партнерши...» Постоянной партнерши у меня тогда не было, и мы отправились на вечер. Это был наш последний студенческий бал, в нашем огромном, ста­ ринном актовом зале, где уже гремел духовой оркестр и были развеша­ ны от стены к стене унизанные «снежными» комочками нити, и стояла в золотой мишуре елка, и во всех входящих кидали серебряные блестки, и серпантин, и конфетти. Как только я все это увидел, услышал, уло­ вил сладкий запах праздника, меня охватило давнишнее, приподнятое, «цирковое» чувство, когда кажется, что ты самый красивый, самый лов­ кий и все умеющий человек. Хандры как не бывало. Я тут же подхва­ тил Олю, крикнув Борису: «Прощайся с женой, кентавр! Больше не уви­ дишь!» Он открыто нам улыбался, махал рукой, пробираясь вдоль стен­ ки, чтобы где-нибудь пристроиться и никому не мешать... Вот тогда-то я и увидел Альку. Она танцевала с каким-то не зна­ комым мне парнем, симпатичным, смуглолицым, в добротном, прекрасно сшитом костюме, — такие для большинства из нас были еще не доступ­ ны. Может быть, и я тоже сперва заметил этого приметного незнакомца, а уж потом его партнершу. Она была невысока, темноволоса и тоже в очень нарядном, легком, светлом, разлетающемся внизу, платье. И тоже была мне не знакома. А потом я обратил внимание, как она танцует. Как будто не касаясь пола. Моя партнерша, Оля, двигалась несколько тяжеловато. А та девчонка порхала. Она была ожившим звуком, выле­ тевшим из серебряных труб и черных кларнетов и материализовавшим­ ся. Казалось, что танцевавший с ней парень вовсе не держал ёе в ру­ ках, а обнимал, воздух, в котором неожиданно для него самого вдруг возникала прекрасная и легкая фигура сказочной феи. И вот сейчас, как только замолкнет музыка, фея исчезнет и парень в растерянности замрет с нелепо растопыренными руками. Мне очень хотелось увидеть его в таком смешном виде^ но я боялся, а вдруг и в самом деле эта девчонка исчезнет вместе с последним вздохом оркестра. Я уж не мог оторвать от нее взгляда и следил за этой парой даже тогда, когда они после танца уходили в сторону, к стенке, о чем-то бол­ тали, и парень явно не собирался покидать свою партнершу. Ольга и Бо­ рис, конечно, заметили мое явное к ним невнимание, рассеянность. Борис сказал: «Иди погуляй. Оленька устала». Я тут же стал подбираться к той паре. Мне и в голову не могло прийти, что Алька тогда тоже заме­ тила меня. А она заметила. Когда я совсем приблизился к ним, она вдруг вся повернулась ко мне и взглянула своими шоколадными, беско­ нечными вглубь глазами, и спрашивая меня, и поощряя к действию этим взглядом. Я тут же перестал видеть все окружающее, и ее парня в том числе, необычно для себя пролепетал: «Пойдемте танцевать». Алька тотчас сама протянула ко мне руки и тихо сказала: «Наконец-то!» Или мне только это послышалось? Как показалось, что я к ней прикоснулся, почти обнял?.. Я спросил: «Вы что-то сказали?» Она улыбнулась и от­ ветила: «Это венский вальс. Вы знаете? Тут ничего не нужно... Только кружиться... Ладно?» «Ладно»,— как эхо откликнулся я, и гёы медленно полетели. Все, наполнявшие зал, куда-то исчезли, немыслимо удалились, и мы свободно и легко плавали по волнам света, по волнам венского вальса, в каком-то теплом фосфоресцирующем море, рассыпая вокруг звездное сияние. Алька снова становилась полупризрачной, воздушно-светящей­ ся, я не ощущал никакой тяжести и то и дело испуганно взглядывал