Сибирские огни, 1980, № 12

СОЧИНЕНИЕ НА НЕЗНАКОМЫЕ СЛОВА 19 полоскали под дождем голубые и белые свои тряпочки, а подом и все от ­ крылись, подставились под сверкающие, звонкие потоки, медленно и с наслаждением поводя ладонями по телу. Тут-то и показался Павлов. Он был одетым, некоторое время стоял, с удивлением разглядывая «эту полуголую пляску, потом сдернул с головы кепку, хрястнул ее об землю, лихо гаркнув во весь свой звериный рык. Тогда его все и увидели. За ­ медлился хоровод. И тут же все взорвалось визгом, криками, ругатель­ ствами, в Павлова полетели комья грязи, сучки, камни. Он тут же исчез за стеной дождя. Настроение круто сломалось. Сперва одна, сжимая ла­ донями груди, вдруг заплакала, словно закашлялась, за ней другая, третья. И вот уж, кажется, все они, все женщины — матери и жены, за ­ двигались в разные стороны, натыкаясь друг на друга, не слыша плача друг друга, не видя ничего вокруг. Страшно и прекрасно было это медленное кружение под дождем, этот плач, и стоны, и взлетающие руки, проклинающие войну, молящие о пощаде... Дождь стал тише, ровнее, словно смущенный всем тем, что он поро­ дил, и теперь будто успокаивающий, утешающий... Люди расходились, омытые дождем и слезами, снова укрывая хрупкую наготу изболевших­ ся душ... Еще я помню, как на этом сенокосном лугу наткнулись мы на целое поле клубники. Она росла так густо, так смело поднимала усыпанные крупной ягодой стебельки, что поле отливало нежной краснотой, будто светилось. Мы ложились на землю, и у самых губ оказывались ягоды, которые можно было собирать прямо ртом, продвигаясь по-пластунски'. И мы ее ели, работая и руками, и губами. В голове же у меня, словно бы вдруг, написались слова: смоковниночка моя, сладка ягодка! Я пони­ мал, чувствовал, как это' стыдно, как запретно повторять эти слова, но все равно произносил их про себя, как только в рот попадала крепкая, еще полусладкая ягодка-клубника. ' И все-таки этот месяц с небольшим на покосе вспоминается мне те­ перь больше с радостью, с легкостью, с удовлетворением. Наверное, я, городской подросток, тогда впервые ощутщл самостоятельную жизнь, свою принадлежность ко всей Живой природе, почувствовал, как можно жить не .одной лишь головой, но и всеми своими физическими силами, способными, оказывается, к созиданию, к высокому напряжению, прино­ сящему удовлетворение... Наконец, августовским днем, в лучах заходя­ щего солнца, увидел я поставленные нами стога, которые показались мне золотыми... Точно такие стога сверкнули мне на краткий миг ослепительной желтизной на лугах за станцией Черепичной. Чахохбили Когда ушли наполненные ароматом алма-атинских яблок три дня и три ночи нашего свидания с Алькой, мьц еще вовсе не веря в реальность расставания, шутя и легко сложили в ее рюкзачок голубое платье, лако­ вые туфельки и отправились на станцию. Там выяснилось, и тоже было воспринято нами как должное, естественное, даже приятно-успокаиваю­ щее, что ближайший, подходящий Альке, поезд будет не скоро, к ночи. Начальник станции, уже знавший меня как учителя, кажется, кто-то у него учился в нашей школе, заверил, что уж один-то билетик он в любом случае достанет. И мы с Алькой пошли погулять — возле станции, среди необычно высоких тополей — по пристанционной улочке, по мокрой зем­ ле с затоптанными желтыми листьями. Мы ходили и продолжали все тот (