Сибирские огни, 1980, № 12

У к н и ж н о й п о л к и 183 Звезды со страхом думают, Что погаснут через миллион лет * А каково людям Сих краткой жизнью, похожей на вспышку? Мы взрослеем, а он остается молодым навсегда, его судьбу уже не повторить. Для нас он остается человеком нашего поколения, нашим современником. Нам- жил приучает Нас ценить и уважать жизнь со всем, что в ней существует, приучает ценить дни и минуты, которыми мы иной раз безмятежно разбрасываемся попусту, которые неумолимо складываются в нашу судьбу. % Э. УЛАНОВ Анатолий Ланщиков. Вопросы и время. М., «Современник», 1978. Е. Цейтлин. Всегда и сегодня. Кемеровское кн. изд -во, 1980. В свое время В. Г. Белинский в двух статьях под общим названием «Взгляд на русскую литературу 1847 года» «учел» по сути все более-менее значительное, что вышло в свет за тот год. Сейчас такое да­ же трудно вообразить. Тот же Белинский, живи он в наши дни, не смог бы не то что разобрать и проанализировать — даже прочесть всех книг, вышедших за один год, не смог бы. Сама жизнь, увы, заставляет нынешних критиков рассматривать совре­ менный литературный процесс по частям: либо останавливаться на каких-то конкрет­ ных проблемах, нашедших отражение в ря­ де произведений текущей литературы, ли­ бо «осваивать» какой-то литературный ре­ гион. Рецензируемые книги, одна из которых принадлежит перу маститого московского критика Анатолия Ланщикова, другая — перу его молодого коллеги кемеровчанина Евсея Цейтлина, есть наглядное тому под­ тверждение. Оба автора избрали предме­ том своего исследования современную прозу, но подошли к ней с разных пози­ ций. Один попытался сквозь призму самых актуальных проблем современности бро­ сить взгляд на весь литературный процесс последних десятилетий; другой поставил себе на первый взгляд задачу более скром­ ную,' а по сути не менее значительную — на примере творчества писателей, живущих в пределах одной области, показать, как складывается этот процесс на местах, про­ следить за одним из «родничков», питаю­ щих полноводную реку нашей современ­ ной прозы. Название книги А. Ланщикова расшиф­ ровывается как будто бы очень просто. Время, сама жизнь ставит перед литера­ турой все новые и новые вопросы, а лите­ ратура соответственно эти вопросы воплощает в конфликты, картины и обра­ зы, делает их предметом художественного исследования. Такое толкование было бы достаточно убедительным и близким к ис­ тине, если бы не одно «но». А. Ланщиков, надо полагать, не без умысла поставил на первое место слово «вопросы», а уже по­ том — «время». И когда углубляешься в его книгу, следишь за ходом рассуждений и раздумий критика, то начинаешь пони­ мать, что в названии есть свой сокрытый смысл, Ведь как перед литературой в це­ лом, так и перед каждым писателем в от­ дельности всегда стояли и стоят очень важные, общечеловеческие вопросы; толь­ ко формулировались и разрешались эти вопросы в разные периоды истории, в раз­ ные -эпохи по-своему, в зависимости от потребностей самой жизни, с существен­ ной поправкой на время. Ведь, в самом деле, такие проблемы, как поиски счастья и смысла жизни, добро и зло, обыватель­ щина и гражданственность,— всегда при­ влекали внимание, тревожили умы и серд­ ца художников слова. Однако уже здесь писателя подстерегают немалые трудно­ сти и опасности. Ибо поставить важную общечеловеческую проблему в «контекст» своей эпохи, придать ей по-настоящему актуальное звучание — задача не из про­ стых. И худо, когда писатель пытается ре­ шить эту задачу в одно-два действия, ищет легкие, кратчайшие пути к ней. Именно таким путем и пошли в свое время авторы многочисленных «испове­ дальных» повестей и романов, попытав­ шиеся «сшить» из серьезнейших проблем модные костюмы. Об этом поветрии, об этой «новой волне», некогда захлестнув­ шей нашу литературу, в критике написано предостаточно. «Исповедальную» прозу толковали на все лады: и похваливали, и мягко, по-отечески журили, и беспощадно ругали, видя в ней чуть ли не идеологи­ чески вредное, чуждое нам явление. Но, пожалуй, именно А. Ланщикову удалось поставить окончательный диагноз этой дет­ ской болезни, которой некогда переболела наша литература. В первой главе— «От литературных фикций к литературе дейст­ вительности» — критик убедительнейшим образом доказывает, что, родившись из определенных потребностей времени, в частности, из стремления выразить мысли и чаяния молодого поколения 50—60-х го­ дов, «исповедальная» проза оказалась тем не менее мертворожденным дитем. Поста­ вив в центре своих произведений пробле­ мы по сути вечные, нетленные (например, проблему поиска счастья и смысла жизни, волнующую, безусловно, каждого «юно­ шу, обдумывающего житье»), многие авто­ ры придали этим проблемам не ¿только современное, сколько модное толкование. Вместо того, чтобы глубоко проникнуть в души и сердца молодых людей, попы­ таться понять истоки тех сомнений и смя­ тений, которые охватили тогда некоторую часть . молодежи,— вместо этого авторы «исповедальной» прозы начали создавать тип этакого Печорина XX века, скептика и циника, не верящего ни в себя, ни в окру­ жающих его людей. «В конце концов,— пишет критик,— беда даже не в том, что этот общественный тип стал героем «испо­ ведальной» литературы, беда ' в том, что эстетика этой литературы не способна бы­ ла «осмыслить» этот тип, «понять» истин­ ные его намерения, достоверно отразить