Сибирские огни, 1980, № 12

176 ДАВИД КОНСТАНТИНОВСКИИ он это увидел тогда,, на балу у дона Ма­ нуэля: серебристый, отблеск на желтом платье, мерцание, обаянный и благодатный свет. Вот оно, вот в чем ее правда, его правда, вот тот портрет, который он хотел написать. И вдруг он опять увидел. Вдруг он по­ нял, как передать эту мерцающую, пере­ ливчатую, 'струящуюся серебристо-серую гамму, которая открылась ему тогда... Он закрыл глаза, и теперь он видел. Он знал, что ему надо делать. Он работал... Все вы­ ходило само собой... В невероятно короткий срок портрет был готов. Лицо Гойи разгладилось, на нем появи­ лось выражение глуповатого блаженства. Он присел на стул, немного усталый, празд­ но опустив руки. I Л. Фейхтвангер. «Гойя, или Тяжкий путь познания». Перед отъездом я снова пошел к Ней. День был трудный, я устал и потому после недолгих колебаний сел на скамееч­ ку перед Нею. Кажется, Она не обиделась. В конце концов, мы были уже давно зна­ комы, и Она должна понимать, что без не­ обходимости я бы не уселся в Ее присут­ ствии, и, к тому же, Она могла посочувст­ вовать мне, выдохшемуся к концу дня. Мы поговорили: Посидели друг против друга (Она в кресле, я на скамейке), пого­ ворили. Потом я встал и, не прощаясь, вышел. И прошагал снаружи до самого последнего зала, а затем вошел в него. Все залы, я знаю, сообщались. И теперь я увидел Ее через все сообщающиеся залы, через от­ крытые проходы между ними. Теперь Она была далеко, но так же пристально и с улыбкой смотрела на меня. Она, конечно, знала, что я вернусь. По этим залам, что разделяли нас, вы­ строился между нами обычно не замечае­ мый аккуратный ряд отопительных батарей. И на них — плоские ванночки с водой. Умеренные тепло и влажность, обычный режим для картин. Сейчас, в феврале, от батарей вверх тянулся едва заметный туман. Он был едва заметен, да, но между Нею и мной наслаивалось этого тумана нема­ ло, он поднимался волнами, и мне стало казаться, что я вижу Ее лицо как под струящейся водой. Но это было только первое впечатление. В следующую минуту я увидел и понял, что происходит на самом деле. Я видел живое лицо, выражение Ее лица менялось; и даже кружева двигались от Ее дыхания. Я медленно пошел к Ней через все эти залы, что нас разделяли. Остановился. По­ шел назад. Снова к Ней. ■Пожилая служи­ тельница удивленно наблюдала за мной. Потом я спустился на первый этаж и побродил среди современных скульптур. Они, светящиеся, крутящиеся и неподвиж­ ные, были разные, хорошие и так себе. Од­ на никак не хотела запускаться; ее вклю­ чали, подталкивали, гудел мотор, насос шипел (там вода должна была перете­ кать) — все бесполезно, испортилась скульптура. 4 Но время шло... Я поднялся к Ней. Сно­ ва уселся на скамеечку. Пора было про­ щаться. Я подумал о том, что долго еще буду находить в карманах желтенькие и синие будапештские билетики... Подумал о том, что люди и города, увиденные мной, бу­ дут вспоминаться мне наяву и во снах... Что поездка окончена, я лечу работать, хватит ездить — надо вкалывать... Сидел я на скамейке перед Лусией, подходили люди и останавливались, одни присаживались на скамейку, другие стояли, и я подумал еще и о том, что каждый, от­ куда бы ни приехал, говорит с Лусией сейчас на своем языке, и она отвечает каждому на его языке, и это и есть ее язык. Вот о чем я подумал, вспомнив, что сижу в венгерской столице перед испан­ ским портретом накануне отлета в Ново­ сибирск. И падежи могут быть разные, и между государствами — границы, и вре­ мена пусть далеко разведены руками— и не оказывается вдруг никаких границ и ве­ ков, просто не обнаруживаются они, ког­ да мы перед Лусией и когда мы говорим о том, что прежде всего чувствуем и зна­ ем, чем на самом деле живем, чем мы все озабочены,— о детях, о друзьях, о днях сегодняшних и завтрашних... И еще я подумал, что хорошо бы вер­ нуться, как новый мой знакомый, инженер; еще вернуться в эту страну, где Она по­ селилась, в эуот город. Чем меньше у вас времени, тем лучше нужно им распорядиться... Но, может быть, вы останетесь в Будапеште на более долгий срок?.. То?да... К. Рохни, М. Марот. «В Будапеште — проездом» («Корвина», 1974). В церкви Матяша — венчание. Не короля Матяша Корвина венчают с Беатрисой Арагонской; юношу в современном костю­ ме, очень молоденького, почти мальчика, и такую же юную девушку. Тонкие их фи­ гуры — на фоне золотого, белого, яркого, разноцветного убранства. 4 Обряд торжественный и сдержанный в то же время. Движется неторопливо, от­ лаженный столетиями. Между тем сверка­ ют. блицы; микрофоны на штангах, голоса усилены хорошими динамиками. Это уже НТР. И вот немало уже сказано взрослыми внушительными голосами; и наступает пос­ ле вопроса пауза; и в тишине мальчише­ ский голос, твердо произносящий «Иген». И снова вопрос, и пауза, и в тишине деви­ чий голос — чуть невнятно: «Иген». Снова блицы. Потом звучит орган, и они идут сюда, к нам... Бледные, осунувшиеся от волне­ ния. Такие тонкие и юные...