Сибирские огни, 1980, № 12

С В И Д А Н И Я В Б У Д А П ЕШ Т Е И... 169 Во сне я увидел отца и тать, им было по сто семь лет. — Когда вам исполнилось по сто лет, почему вам было меня не позвать? Я бы пришел! — Он бы пришел! — говорит отец, поглядев на мать,— Еще нас он думает упрекать! Антал Гидаш. «Когда оглядываюсь» Вчитайтесь в эти дерзкие стихи. Сме­ лые? Бесстрашные? Дерзкие! I Дерзость в обращении с самой Смер­ тью— особого рода. Это он, Антал Гидаш, так думал и так писал. С того, видно, на­ чинается настоящий поэт, что ощущает се­ бя равным со всеми обстоятельствами, временами, божествами, счастьями и бе­ дами... Мы сидим за круглым ' столом в доме Гидаша. Обедаем. Справа от меня Агнес­ са Кун, жена' Гидаша, верный его друг; вы, читатель, с ней знакомы, вспомните; уж никак вы в юности не могли не прочесть «Звезды Эгера» — это Агнесса для вас пе­ ревела книгу, которую вы тогда с трудом раздобыли и не хотели отдавать. Прямо передо мной — Гидаш. Я знаю, что он тя- 'жело болен. Озерно-густая черная ночь. Страх сумей превозмочь; пустота, темнота. — но еще не т а. Снова подарен день. Гидаш расспрашивает об Академгород­ ке. Он не из тех, кто воспевает цветы и за­ каты в упрек городам и машинам. И пото­ му это вопросы человека заинтересован­ ного. Мы говорим о нынешнем веке — ядерном, генетическом и прочем. Все ви­ дит Гидаш и все отмечает. Упоминая о чем- то его тревожащем в нашем особенном веке, говорит как оптимист. Вера в науку, в технику, в силу знания? Прежде всего, вера в людей. Поэтому Гидаш с надеждой , смотрит на творимое людьми так увлечен­ но и даже, скажем, азартно. Итак, мы говорим об Академгородке. Гидаш расспрашивает, какие науки живут в нашей квартире. Ему интересно изучение адаптации человека при перелетах. Он спрашивает; а как космонавты привыкают? Пока мы с Агнессой обсуждаем это, на ли­ це у Гидаша появляется совершенно осо­ бенное выражение. — Агнеш,— говорит он с этим особен­ ным выражением лица.— Вот что я, пожа­ луй, сделаю. Не надо мне докторов. Я по­ лету над Землей, вокруг Земли.— Он улыбается.— Пусть меня запустят в кос­ мос. И буду летать, пока не стану чувство­ вать себя Хорошо- Потом, вернувшись домой, я узнал: ему стало легче; ему стало хуже; была опера­ ция... Я вспоминал его и Агнессу, сидящих рядом. О, любви двукрылая грудь, почему же ты I не властна, как встарь, отпугнуть страх темноты? 1 Здесь и далее стихи А. Г и д а ш а — в переводе Н. Г о р с к о й . Потом был юбилей Антала Гидаша. Бы­ ло награждение его орденом Дружбы на­ родов. Юбилейные издания. А потом из­ вестие, что Гидаша больше нет. Раскрыв принесенный почтой журнал, я увидел его стихи; две строчки встали пе­ редо мной ичзаслонили все другое: Сегодня грустный день, и я в нем, как соловей, подшиблен камнем... И вот снова я в этом доме. Та же ком­ ната. Тот же круглый стол. — Будем обедать,— говорит Агнесса. Иду к стулу, на котором я сидел в про­ шлый раз. — Нет,— говорит Агнесса. И ведет ме­ ня к месту, где сидел Гидаш. Я растерян. — Садитесь,— говорит Агнесса. Не знаю, как быть. — Его место не должно пустовать,— го­ ворит Агнесса. Теперь она слева от меня за этим сто­ лом... Как он писал об этой вечной трагедии, данной изначально человеку, с какой му­ кой за людей писал он об этом, сколько написано и будет написано еще о трагедии Жизни й Смерти! Мы говорим о Гидаше. Я не застал его. Не успел... Все-таки при­ шла за ним та, кому он дерзил, кого за­ дирал. Означает ли это ее победу? Люблю тебя, мой край родной, прекрасный, словно рай земной, твою грозу, и пыл твой юный, и облаков изменчивый рисунок, уменье побороть печаль и гнев, и небо на плечах дерев... Стихи — остаются. И те, что разошлись уже по свету, и те, что таятся пока в за­ писных книжках, порученных поэтом его Агнессе. И остаются друзья. Остаются чи­ татели. Родина остается. Сегодняшний де^ь. И тот рождающийся а сегодняшнем дне завтрашний, о котором тревожился Антал Гидаш: Все это было для тебя, грядущий летний день спокойный, так почему ж ты стал теперь еще гораздо беспокойней!1 Так прибыл в Сибирь отряд молодых венгерских строителей. Коллектив стройки СЭВ получил новое пополнение. Тогда я познакомился с Тибором Русино­ вым... Тибор заговорил о своих, как он вы­ разился, есибирских ступенях восхожде­ ния». — ...Наследники «•красных мадьяр ». Ког­ да нас так называют, чувствуешь, что ты продолжаешь дело тех, кто вместе с рус­ скими большевиками устанавливал Со­ ветскую власть в Сибири. Если я бываю в областном центре — Иркутске, то обязательно прихозку на улицу, кото­ рая так и называется — «•Красных мадьяр ». И будто переносишься в да­ 1 Перевод Л. М а р т ы н о в а . I