Сибирские огни, 1980, № 12

12 ЭДУАРД БУРМАКИН ется: «Да, да! Поверьте уж мне! Извините за прямоту. Вы местных на­ ших условий не знаете. Вы прямо сейчас пойдите к этой нашей бухгал­ терше и откажитесь... Я вам, коли так, другое подскажу. Отличные люди, старички... Я вот сейчас записочку им сооружу...» И тут же пишет на тетрадном листочке, встает, выглядывает в двери, говорит: «Анаста­ сия Филипповна, будьте добры, посмотрите Надежду Сергеевну, она, должно быть, в библиотеке, пусть ко мне зайдет». Возвращается к свое­ му столу, успокоившись, но я замечаю, что у него немного подрагивают пальцы, когда он перекладывает на столе бумаги, ручку, (карандаши. Я все-таки-удивлен этим его волнением. Пришла Надежда Сергеевна, молодая, румяная, полная, невысокая блондинка, то и дело кивая и весело поглядывая на меня, выслушала Ни­ колая Михайловича, и вот уж мы с ней шагаем по улице к старичкам Наумовым проситься на квартиру. Надежда Сергеевна болтает без умол­ ку: «Так вы хотели к этому троглодиту? Ужас! Слава богу, вовремя спасли вас!» — и хохочет. «Я — библиотекарь. Кончила техникум. Мы теперь должны рука об руку с вами...» — и опять смеется. «Наумовы — хорошие старички. Он врачом был. Сама тоже учительствовала. Пенсио­ неры... А вы непьющий? Ну, немножко, конечно, можно... Илья Констан­ тинович иногда прикладывается, я знаю... ну, так, знаете, интеллигент­ но. Вообще у нас их уважают. Да вы понравитесь! Я знаю...» — крас­ неет и смеется. Этот домик, с облупившейся зеленой краской на «вагонке», которой он весь оббит аккуратной елочкой, с палисадничком перед окнами, с высокими тополями во дворе, с парадным входом, которым, видно, хо­ зяева не пользовались, даже со своим специфическим, как будто уксус­ ным, запахом, сразу, с первой минуты, напомнил мне наш дом на Бур- линской. И его хозяева — Илья Константинович, совершенно лысый, невысокий, его жена — Раиса Васильевна, наборот, высокая, на две головы выше мужа, худая старуха, ее сестра, Александра Васильевна,— все они тоже сразу же напомнили мне обитателей нашего дома, когда еще были живы и деда Саша, и Муся, и баба Шура правила домом. И то, что я увидел внутри,— комнаты с недавно вымытыми полами, с пестры­ ми половиками, русская печь в кухне — все показалось давно знакомым, милым, желанным. Мы все сидели в кухне, на стульях, на табуретках, только Илья Кон­ стантинович стоял в дверях, ведущих в комнаты. Раиса Васильевна по­ слушала веселую болтовню Надежды Сергеевны, потом, нацепив очки, внимательно прочитала записку директора школы и, наконец, обрати­ лась ко мне: «Вы неженатый? Надолго к нам? Ну, ежели местные кра­ савицы не окрутят, то, скорей всего, долго не задержитесь». «А вы им не поддавайтесь...» — вставил слово Илья Константинович: Раиса Ва­ сильевна строго на него взглянула и опять повернулась ко мне: «Что ж, пойдемте покажу, что у нас есть». Мы двинулись за ней. Наумовы сда­ вали, по сути дела, две крошечные комнаты с дверями, ведущими на половину хозяев. Одна комнатка — вместо кухни; во второй — узкая ж е­ лезная кровать у завешенной легким ковриком заколоченной двери, у окна — письменный стол. Но самое главное, отдельный от хозяев вход — через холодные сени в парадную дверь. Я сразу понял, как это удобно, как несравнимо с тем, что ждало меня у бухгалтерши. И тут же заявил, что такое жилье меня вполне устраивает, и согласился на все условия, предложенные Раисой Васильевной строго официальным тоном. Она вручила мне ключ от парадной двери: «Это теперь ваш. И можете пе­ реезжать»,— улыбнулась в первый раз. Когда я принес из гостиницы свой чемодан и узел с постелью, а по­ том сходил перекусить в железнодорожную столовую и снова вернулся, хозяева пригласили меня к чаю.