Сибирские огни, 1980, № 11

88 НИКИТА БОГОСЛОВСКИЙ мой, очевидно навечно, каштановой его шевелюре Он все выдержал, выстоял, как гордый утес, не согнулся, не разменял свое прекрасное ис­ кусство. А светлые ручьи всенародной любви начисто смыли с него ос­ татки ортодоксальной грязи, которой его пытались вымазать давно сги­ нувшие временщики. Теперь он почти легендарен, этот очаровательный южанин, навеки влюбленный в свой озорной и шумливый город. И если- он сидит сейчас теплым июньским утром в кругу своих соратников, за­ кутав ноги пледом и накинув на плечи шерстяную кофточку дочери, то это не потому, что он стар,—просто чуть простыл, -купаясь на рассвете в студеной водице меньшовской речушки. И поскольку подошла его очередь рассказывать про похождения Домодедова, Автор скромно от­ ходит в сторонку. Итак: БАЙКА № 4. АРТИСТ — Много лет, братцы, я не приезжал с концертами в свой родной город. Какой-то был у меня психологический заскок: боялся тамошней публики — насмешливой, острой, строгой. Боялся, что они меня вообще за артиста не посчитают — так, свой трепач, хохмач, ничего особенного, просто подфартило ему. Ведь еще старики были, которые меня,#как они говорили, помнили «бегать по улицам почти в штанах». Но все же но­ стальгия взяла свое, и я, с колотящимся сердцем, бледный, весь облива­ ясь потом, вышел на сцену в Зеленом театре. И, представьте себе,— обошлось. И даже успех был, пожалуй, больше обычного. И оказалось, что все дружат со мной с детских лет, все со мной учились в одной гим­ назии, от почтенных старцев до находящихся в самом .срку портовых жлобов. Все они были со мной на «ты», и каждый стремился доказать, что именно у него в доме фаршированная щука «лучшая в городе, а ста­ ло быть, и на всем шарике»: «Ты же помнишь, пацан, как мама ее го­ товила? Наверно, у себя там только и делал, что скучал по маминой щуке! Признайся честно!..» Короче говоря, принимали меня отлично и на концертах и в домах, куда меня передавали с рук на руки. Таскали повсюду, показывая, как изменился и похорошел город, а некоторые даже, в припадке патриоти­ ческих чувств, с гордостью сообщали, что знаменитый оперный театр был построен пять лет назад «одним нашим типом, который сейчас женился и переехал в Винницу к родителям жены». А приехал я как раз в ту пору, когда весь город уже несколько дней кипел и бурлил. Ждали возвращения знаменитой китобойной флотилии «Доблесть», бороздившей моря и океаны без передыха уже без малого полтора года. В каждом доме готовились к встрече героев-земляков, на городской толкучке все импортные, шмутки были начисто расхватаны, опустели базары — ни одной помидоринки, за кефаль я уже и не говорю. А что население немного отвлеклось на мою персону, так это для меня была прямо неслыханная честь. И вот настал торжественный день; С утра все жители поголовно были уже в порту. Краски ярчайшие — вы же знаете пристрастие моих земляков к эффектным туалетам. Полно журналистов, фотографов и киноаппаратов — событие в жизни города и, как многие считали, всей Европы, выдающееся. Все цветы из магазинов и садов перекочевали сю­ да, даже те, которые «рвать строго воспрещается, за нарушение, штраф».. Приближается флотилия. Корабли бросают якоря " на рейде. От флагмана отваливает катер. Вот он ближе... ближе... На носу стоит одинокая фигура в морской форме, держит под мышкой что-то блестя­ щее. Больше никого, кроме моториста на катере, не видать. Раздается оглушительное «ура»! Оркестр грянул песню нашего земляка «У Черного