Сибирские огни, 1980, № 11

ИНТЕРЕСНОЕ КИНО 61 — Что это за дурак срывает мне работу?! —выбежав из-за микше- ровского пульта, потрясая кулаками, завопил режиссер дубляжа Ми- хайло Заемный, здоровенный альбинос в квадратных зеленых очках. — Ах, это ты, Ванька! —успокоился он, разглядев Алексея.—Лад­ но, ничего страшного, все равно дубль был паршивый! Посиди минутку, сейчас освобожусь. Как читатель знает из своего многолетнего кинозрительского опы­ та, голоса всех детей во всех фильмах звучат совершенно одинаково. Объясняется это тем, что в актерских штатах студии «Кинофильм» для озвучивания детской речи было предусмотрено только две единицы — Мальчик и Старуха. Мальчик, обязательно сын какого-нибудь режиссе­ ра, тонировал все роли детей обоего пола в возрасте от семи до пятнад­ цати лет, никак не меняя своего бесцветного монотонного голоса, •поскольку кинозрители к нему уже привыкли. Если же для озвучивания фильма нужно было много детских голосов одновременно, то Мальчика записывали на несколько пленок поочередно, а потом сводили на одну. Получалось если и не очень правдоподобно, то эффектно. Старуха же использовалась только для озвучивания голосов детей младше пяти лет. Это, знаете, такие писклявые, ненатуральные лилипутские голоса детса­ довских малышей, произносящих во многих фильмах с экрана смешно искаженные, шепелявые и картавые слова, сопровождаемые страшными гримасами и неосмысленными телодвижениями, что всегда вызывает у зрителей умильные улыбки. Когда Мальчик подрастал и у него начиналась голосовая мутация, его быстренько сплавляли на актерский факультет киноинститута, окон­ чив который, он, как правило, навсегда исчезал с киногоризонта. А на смену ему брали другого Мальчика, тоже из режиссерского потомства. Старуху же никуда пристраивать было не надо: она уже в течение сорока лет была профессором кинринститута. Алексей с интересом наблюдал за раскрывающейся перед ним но­ вой тдйной Десятой Музы. — Поехали, дубль девятый! — хлопнув в ладоши, скомандовал Заемный,—Кольцо двадцать семь! Экран! Мотор! Свет в павильоне поубавился, и на «большом грязноватом экране появился, покрывая весьма малую его часть, экзотический пейзаж со множеством темно-зеленых кактусов, натыканных где попало в ярко- желтый, насыпанный до самого горизонта песок. Сочетание этих неесте­ ственно ярких цветов с ядовито-голубым небом, наверное, очень радо­ вало оператора фильма. На первом плане, надвинув на лоб сомбреро и облокотившись на связку бананов, полулежал на песке худющий шоколадного цвета под­ росток. Рядом с ним, поджав под себя ноги, сидел трехлетний карапуз в рваной, замызганной, достающей только до пупа рубахе, утирая ру­ кой струящиеся сопли. Лицом к экрану, оснащенные микрофоном и оркестровым пультом с листочками текста на нем, смирно стояли Мальчик и Старуха. Рядом, напряженно вглядываясь в экранное действие и по-дирижерски подняв руку, застыл Заемный. Экранную картинку молниеносно перечеркнул косой белый крест. Заемный тут же махнул рукой в сторону артистов, те, наклонившись, впились взглядом в экран. Появился крупный план паренька в сомбреро. По лицу его текли слезы, рот мучительно кривил­ ся. Он в горе ломйл руки. — Вчера бандиты из шайки Эль-Трепача заразили мою мать,—про­ изнес лишенным всякого.выражения, деревянным голосом Мальчик. — Стоп, стоп! — закричал Заемный,—Сколько раз тебе говорят: зарезали, а не заразили! Девятый дубль из-за тебя портим! Сначала! Экран! Мотор! Дубль десятый!«