Сибирские огни, 1980, № 11

40 СОЛОМОН см о л я н й ц к и и конца я не верила, что человек, которого считала своей совестью, мог предать меня, себя, все, что нас связывало... Если бы я поверила этому... (Задумалась.) Странно устроены люди —теперь, когда стало ясно, что сам Костя отсылал мои письма обратно, я еще больше уверена: нет, он не предавал меня, тут что-то не так, чего-то я не знаю... Уверена —Костя вынужден был так поступить. (Словно спохватывается.) Прости, Рита, не слушай —это я так, сама себе... РИТА. Вы говорите, я не помешаю. Говорите, будто меня нет. ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. Знаешь, Рита, у меня такое чувство, будто от меня все время что-то ускользает, какая-то очень важная мысль. Вертится рядом, совсем близко, а поймать не могу... РИТА. А вы не думайте о ней, она сама придет. ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. Ты умница, Рита. А сказки любишь? Тогда слушай. Нас было трое —видишь, как и полагается в сказке. Мы крепко дружили и думали, что так будет всегда. Костя' и Аркадий учи­ лись на втором курсе авиационного института. А я поступила в медицин­ ский. Удивительное было время —или это сейчас так кажется? (Помол­ чав.) Когда началась война, Костя ушел на фронт. Аркадий эвакуиро- чвался вместе с институтом, а я стала работать в госпитале. РИТА. Вы жили с мамой? ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. Да, мы остались с мамой вдвоем, а через полтора года в Москву приехал Аркадий. Весной сорок третьего я заболела —простудилась и схватила воспаление легких. Не знаю, вы­ карабкалась бы я, если бы не Аркадий. Он и лекарства ухитрялся раздо­ бывать и продукты, по тем временам прямо-таки.немыслимые. Я ничего не скрывала от него. Только Костины письма не давала читать: не могла. В то время как раз долго, очень долго от Кости не было ни слова. Я пи­ сала, а ответа не было. И вот однажды, когда я уже ходила по комнате, я получила письмо, похоже, в Костином конверте —он их склеивал по- особенному,—а когда раскрыла этот конверт, увидела мое собственное письмо, даже нераспечатанное. Я ничего не могла понять, и только когда показала конверт Аркадию, по его виду поняла —случилось что-то очень плохое. Аркадий побледнел и отошел к окну. Не знаю, сколько времени он стоял у окна, а когда повернулся ко мне, лицо его было спокойно, как всегда, лишь в глазах, в самой глубине, мелькнуло что-то такое, от чего у меня оборвалось сердце... (Неожиданно.) Ты вязать любишь? РИТА. Не умею, Любовь Владимировна. И готовить как следует не умею. И вообще —хозяйка я никудышная. Стирать вот умею. ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. А я тогда во время болезни к вя­ занью пристрастилась... РИТА. Прошло столько лет, а вы запомнили, что почувствовали в ту минуту... ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. Это только кажется, что мы забыва­ ем. Теперь-то я знаю—все остается, все! Только с годами уходит в глу­ бину, но в любую минуту может напомнить о себе... 1 Пауза. РИТА. Вы узнали, почему ваше письмо пришло нераспечатанным? ЛЮБОВЬ ВЛАДИМИРОВНА. Я думала, Костя погиб. Вскоре, одно за другим, вернулись еще два моих нераспечатанных письма. Это под­ тверждало мое предположение. А потом я получила от командира части ответ на мой запрос. Он назвал дату гибели Кости. И получалось, что, когда три моих последних письма пришли в часть, Костя был жив. Я ни­ чего не могла понять. Не могла же я предположить, что Костя сам, не читая, отсылал обратно мои письма? Почерк на конвертах был похож на Костин. Похож —и не похож. Страшно вспомнить, что я пережила тог­ да... Если бы не Аркадий... Нет, нет; я сделала свой выбор не от слабое-