Сибирские огни, 1980, № 11

ФИРМЕННЫЙ СЦЕНАРИСТ 153 дом с ним старших детей обучали грамоте, он запоминал. Ему было шесть лет, когда, добровольно примкнув ко второклассни­ кам, писавшим изложение книги «Малень­ кий оборвыш», Володя создал первое свое сочинение. С годами его способности оп­ ределились. Думать, анализировать, меч­ тать и излагать свои мечты и мысли — вот что он умел. Только это. Попытки учиться в институтах, попытки работать {немножко корректором, немножко помощником биб­ лиографа) всякий раз пресекались болез­ нью, которая вновь и вновь укладывала его в постель. И опять оставалась лишь воз­ можность слушать, читать, обдумывать, мечтать, облекать мечты и мысли в усколь­ зающие мимолетные формы, ловить эти формы, удерживать на бумаге. Это стало излюбленным занятием — формовать меч­ ты и мысли. В Новосибирске на студии кинохроники, куда он пришел в 1955 году, Володе приш­ лось выдержать длительный карантин: тог­ дашние редакторы никак не могли ему простить литературных «излишеств» в пер­ вых пробных дикторских текстах. Вскоре, однако, Володю поддержал возглавивший редакцию Н. А. Мейсак. Будучи в кино но­ вичком, Мейсак не шибко считался с утвер­ дившимися канонами и не противился той чисто литературной образности, к которой тяготел начинающий текстовик. А этот текстовик, в жизни которого, на­ конец, появилось настоящее дело, взялся за работу с рвением, накалявшимся до ис­ ступления. Добиваясь гармонии текста и изображе­ ния, привыкая укладывать информацию в прокрустово ложе заданного метража, Во­ лодя часами не отходил от монтажного стола, а порой даже и ночевать оставался на студии. В качестве автора текстов к киножурна­ лам его худо-бедно признали, а вот пору­ чить ему работу над сценарием директор студии долго не решался. Случилось, од­ нако, так, что «горела» плановая тема под названием «Передовой чабан». Несколько сценаристов один за другим, съездив «на материал», заявили, что снимать там нече­ го. Пасутся овцы, говорили они, и ничего­ шеньки не происходит, глядеть на это це­ лых десять минут ни один кинозритель не станет. Черных согласился попробовать. Приехав на Алтай, он выяснил, что чабан, о котором надо писать сценарий, благопо­ лучно ушел на пенсию. Тогда Володя на­ правился в крайком партии и попросил по­ казать фотографии других хороших чабанов. Приглядел немолодого, с доброй улыбкой, спрятанной в усах. Прибыл к нему. Позна­ комились. Чабан сказал: «Ну что ж, смотри. Что увидишь — твое». К великому своему смущению, Володя увидел то же, что и другие сценаристы до него. Овцы. Пасутся и пасутся. И ничего не происходит. Ни-че-го. — Вот что, парень,— сказал ему однаж­ ды чабан,— эдак ты свое дело не сделаешь. Надевай! Бери! Он дал Володе старый ватник, вручил ему чабанский бич и произвел сценариста в подпаски. И опять вроде бы ничего не происходи-' ло. Овцы паслись себе и паслись. Но вот как потом опишет он эту пастьбу в одной из многих страниц сценария: «Аппарат показывает нам спереди фронт отары. Хорошо видно, как движется она. Овцы идут не беспорядочной массой, как попало, а обгоняя друг друга. Пока перед­ ние едят, задние обгоняют их; тогда остав­ шиеся позади животные бросают есть и снова устремляются вперед, обгоняя пе­ редних,— и так без конца. Овец гонит вперед жадность. Они ведь страшные лакомки и боятся, как бы иду­ щие впереди не съели самую вкусную тра­ ву. При такой пастьбе овцы не столько едят, сколько бегут. Иной чабан, пробегав так весь день, приводит отару домой уста­ лой и голодной. Михаил Ильич не любит так пасти. Нель­ зя поддаваться настроению овец. Чабан должен держать их в руках, подчинять своей воле. И мы видим, как бич чабана властно опу­ скается на землю перед бегущей отарой, преграждая ей путь. Овцы останавливаются, пятятся, ряды их мешаются... И скоро мы видим любопытную картину. Отара рассыпалась по участку. Между овцами теперь расстояние в несколько метров. Возле каждой — большой участок пастбища. Овцы стоят и спокойно едят. Никто никому не мешает. Нет ни передних, ни задних. Некуда бежать. Некого обгонять. Животные прекрасно наедаются и, кроме того, сберегают энергию — она им нужна для роста шерсти». Много наблюдений сделал он тогда. Труд чабана оказался и многообразным, и инте­ ресным. Отара была уникальная. Каждая овца — эталон новой алтайской тонкорунной поро­ ды. Пуще глаза берег Михаил Ильич своих овец. И вдруг одна заболела. Случилось это очень далеко от базы, и чабан решил нести ее в село. — Ты понимаешь, какую отару я тебе доверяю? — спросил он, уходя.— Веди ее все время на солнце, не давай разбредать­ ся, проверяй за валунами, там может пря­ таться волк, опережай нападение. К вечеру вернусь. Он ушел, и вместе с ним ушли две со­ баки, которые помогали пасти. Подпасок остался наедине с овцами. А они — будто того и ждали — кто куда. Врлодя собирает их в одном месте, они в другом разбредаются. Так и бегал весь день. Чабан вернулся лишь на закате. — Все целы? — Все. — А почему у тебя ватник мокрый? Дож-^ дя вроде не было...