Сибирские огни, 1980, № 11

ВОСПИТАТЬ ГРАЖДАНИНА 137 в наши дни — значит отстоять свой идеал, не предать самого себя, сохранить в себе веру в свое дело и предназначение, взойти на костер во имя веры — вот высочайшее предназначение человека»,— так категори­ чески заявил однажды в связи с постанов­ кой «Жаворонка» Белов и мысль свою от­ стаивает не только спектаклем о Жанне д'Арк, но и многими другими. Нелегкие испытания выпадают на долю молодых коммунистов Матвеева и Безайса («Сквозь время», инсценировка А. Никуль- кова и Л. Белова по роману В. Кина «По ту сторону»). Посланные партией с ответствен­ ным поручением в Приамурье, в дороге они переживают немало трудностей, ока­ зываются перед лицом гибели. Они спаса­ ют от хулиганствующих анархистов девушку Варю, и уже втроем заканчивают путь в Ха­ баровске, занятом белыми. Тяжелую рану получает Матвеев. Безайс сам устанавлива­ ет связь с подпольщиками. Цель достигну­ та, но Матвеев в финале погибает. Гибель Матвеева — сознательный шаг ге­ роя на свой «костер». Лишенный возмож­ ности из-за ранения принять участие в бою, он выбирает свой путь борьбы. Одноногий, он идет на костылях на улицу и одну за другой расклеивает листовки большевиков. Сцена подана крупно. Опускаются одно за другим полотна железнодорожного пути (единая на весь спектакль деталь оформ­ ления), и вот перед нами заснеженная тем­ ная улица, по которой шагает Матвеев. Наклеена первая листовка, и высоко взмет­ нул ее поднявшийся забор. Наклеена вто­ рая листовка — и вновь возносится она над головами. В Матвеева стреляют. Мимо! Еще выстрел. И опять промах. Наконец, прицельный, как бы замедленный рапидом выстрел офицера останавливает! движения Матвеева, обрывает молодую, кипучую жизнь. Но самая сильная, пронизывающая сцена не эта, а сцена вынужденной расправы ре­ бят со своим случайным спутником, скуп­ щиком мехов Жукановым. Сыграна она со всеми подробностями, до предела обна­ женно. Тезис «революцию в белых перчат­ ках не делают» режиссер опрокидывает в наши дни, адресуя его сегодняшним маль­ чишкам. А здесь Безайс и Матвеев должны убить человека. Он, конечно, болтлив и опасен этой своей болтливостью, но в общем-то мужик незлобивый, доверчивый... Обстоя­ тельства продиктовали необходимое реше­ ние, если его оставить жить — выдаст. Меж­ ду Матвеевым и Безайсом начинается спор — кто из них должен совершить казнь. Яростные, безжалостные слова обрушивает Матвеев на «белоручку», чурающегос^ «грязной работы» Безайса, корит его за желание укрыться за чужой спиной. Нако-* нец, его сопротивление сломлено, и на до­ лю Матвеева выпадает задача заманить Жуканова в сторонку. Делает это Матвеев— В. Решетников с виноватой улыбкой — ус­ покаивающим тоном подзывает жертву. Так «ласково» загоняют скотину на бойню. Некоторое время сцена пуста. Напряжение нарастает. Ничем не помог режиссер своим юным зрителям смягчить удар. Ловлю себя на мысли: случись так, что Безайс не смог бы выполнить приговор,— и зал взорвался бы аплодисментами. Время наше такое жа­ лостливое. Помню, как в научно-популяр­ ном фильме показывалось, как рациональ­ но, но жестоко расправляется человек с инкубаторными некондиционными цыплята­ м и— отправляет их под молот. А вот один цыпленок, обреченный на уничтожение, чу­ дом спасся. Что творилось в зале! Востор­ гам не было предела. А ведь речь шла все­ го-навсего о жизни цыпленка-заморыша. Здесь же режиссер дает нам испить горь­ кую чашу до дна. Расправа совершилась, и мы видим, как поспешно, словно воры, бе­ гут двое юных убийц с места казни, как дрожат у них руки, как боятся они посмот­ реть друг другу в глаза... «Воспитать гражданина» — назвал одну из своих статей Белов, в которой исследо­ вал тезис: «Достижение высокой цели тре­ бует мужества, умения преодолевать труд­ ности, совершать поступки». Среди про­ граммных требований к театру реЖиссер назвал такое: «Познать духовные резервы человека через показ его в экстремальных условиях». Исследовать последствия «экст­ ремальных условий одиночества» — цель спектакля «Жаворонок» Ж. Ануйя. «Истинное чудо то, которое совершает человек»,— эти слова ЖанАы д’Арк можно было бы предпослать спекУаклю Белова. Ни драматурга, ни постановщика не ин­ тересовала историческая достоверность происходящего, «Костюмы в общем сред­ невековые»,— обронил во вступительной ремарке Ануй, подчеркивая необязатель­ ность погружения в историческую эпоху. Среди этих «в общем средневековых» одежд уже совсем современно выглядит костюм Жанны — Л. Одиянковой — черный свитер и синие джинсы. Но для театра та­ кой нейтральный фон — необходимое ус­ ловие разговора. Потому что главное — от­ стоять центральную мысль: «Быть челове­ ком — это трудный подвиг жизни каждого. Костер Жанны д'Арк — это поверка чело­ веческой состоятельности," это воспитание мужества быть и остаться человеком даже по.д угрозой гибели». Осмысление подвига героини француз­ ского народа с позиций сегодняшнего дня позволило спектаклю Белова обрести ост­ рые грани публицистичности, обратить ав­ торскую опаляющую мысль непосредствен­ но в зрительный зал. Подвигнутая «голосами святых» на подвиг Жанна совершает невозможное — уговари­ вает короля Карла доверить ей войско и во главе армии выступает против англичан-за- хватчиков. Но что же означают эти главные побудители деятельности Жанны — «голо­ са»? В финале спектакля Жанна, проиграв­ шая битву за Францию, потерявшая себя, подписав акт отречения, опускается на ко­ лени и сосредоточенно, вслушиваясь в се­ бя, рассуждает: — Государь мой, святой Михаил! Госуда­ рыни мои, святая Елена и святая Маргари­ та! Почему вы больше не говорите сомгюй? Почему вы оставили меня?