Сибирские огни, 1980, № 11

БОЦМАН Г09 плывет. Смотрю на зуб, а сама думаю: только бы не выдать себя, что боюсь. И ведь недолго: р-раз — и все, и больше не придет, а там как-ни­ будь!.. Ну, предупредила его, укол сделала. Сидит, и я сижу, в журнал гляжу, будто жду, пока подействует, а сама уже там, в Салдяре. Салдяр- то наш, знаете, где? Далеко от больших дорог, за Катунью. А вокруг горы глухие, и никто туда не ездит, никто не заглядывает. Дворов сорок деревня, а двор — избушка да аил, да четыре-пять человек детей в каж­ дом дворе — хорошо, да? Дворы далеко друг от друга, и Салдяр потому длинный-длинный. Ничего, что я рассказываю? А то никак не объяснить... Понимаете, сидит, и я сижу, но только это уже не я... Маша подолгу молчала, начинала снова, сбивалась, останавлива­ лась. С тех давних событий прошло больше пятнадцати лет. Маша Аро- ва училась во втором классе, была старательной девочкой, влюбленной в учительницу Антонину Экчеевну. Все первоклашки мечтали стать та­ кими, как Антонина Экчеевна: так же шикарно выглядеть на единствен­ ной салдярской улице — в красном платье и красных туфлях, с трону­ тыми помадой и без того красными губами. Но на следующий год в Октябрьские праздники Антонина Экчеевна уехала и не вернулась. Старшие говорили: вышла замуж, а муж— боль­ шой начальник или ученый в городе. Остались дети без учителя и долго не учились. Когда стояли морозы, от которых у детей готовы были вот-вот от­ валиться уши, когда в ясные дни было слышно, как трескается лед на Катуни, а эхо ударяется в скалы на той стороне, в Салдярскую школу вдруг прибыл новый учитель. Ой, как мы обрадовались! Учитель-то оказался моряк! И так он по­ ходил на моряка, который был снят в «Огоньке» на обложке — чудо что за моряк! —мы и подумали, его к нам прислали. В нашу глушь никто, наверное, не хотел забираться, а может, не хва­ тало учителей, не успели их выучить, а тот согласился — добрый, навер­ ное, смелый! Когда новый учитель шел по запорошенному Салдяру, его широчен­ ные черные брюки мели улицу. А из-под брюк — раз-два, раз-два! — по­ блескивали толстые ботинки. А как скрипел снег под его ногами, как^ стонала мерзлая дорога! Учитель выдался морозостойким, всю зиму про-* ходил в фуражке и коротком черном бушлате. На бушлате сверкали пуговицы. — На первом же уроке, Ирина Сергеевна, мы и услыхали это сло­ во — «боцман». Послушайте только, как начался наш первый урок. Пе­ решагнул матрос порог да как крикнет: «Здравствуйте, дети!» Плечи видели? Во! Сам по стойке смирно стоит, а глаза, как у беркута или ор­ ла — то ли пуля, то ли огонь. «Якшилар. Здравствуйте», — затянули мы, как при Антонине Экчеевне. «Ка-ак? — фуражечка на нем так и дерну­ лась.—Мне, например, такая встреча не нравится, товарищи ученики второго класса! А ну еще раз «Здравствуйте, товарищи ученики!» Мы от­ ветили более дружно. «Немного получше, чуточку подходит». На сердце \ нас Полегчало, стали садиться. «Кто-о разрешил?!» А голос пронзитель­ ный, дикий такой. «Встать все, как один!» — закричал он по-русски, мы испугались, не знаем, что делать, как поступить. — Вы что у меня - 7 штрафная рота?! — и пошел по классу, ботин­ ки тяжелые, скрипят, каждого поправляет, тычет, подстраивает: — За­ тылок в затылок, ясно? В одну лйнейку! Стали усаживаться, а он снова поднял и опять объясняет чеканным своим, пронзительным голосом: