Сибирские огни, 1980, № 10

РАССКАЗЫ 91 душой, шепотом придумывали ему биографию и переводили жалобы его на человеческий язык. Они привыкали к дому, к его неуюту, к чужим за^- пахам, к половицам, истертым чужими ногами, к виду из окна, который ушедшие люди считали родным и привычным, и ждали только, чтобы И дом привык к ним и стал считать их своими. У Сергея был отпуск, вернее, то неопределенное состояние, близкое к невесомости, возникающее при переходе из одного слоя жизни в дру­ гой. Он закончил институт, на работу еще не устроился И, порвав привыч­ ные связи, еще не успел завести новые. С самого утра он занимался ремонтом, приспосабливал дом к себе, как старую одежду, обновлял, омолаживал. Складывал печь, штукатурил стены, стеклил окна. Дом из­ менялся, молодел, но эта молодость была сродни гриму, наложенному неопытной рукой на лицо старика. Свежевыструганная дверь напомина­ ла протез; новые ступени крыльца походили на вставные зубы; пахну­ щие смолой рамы, чуждые привычному косяку, резали глаз. Казалось, что дом противится омоложению — по ночам с шорохом отваливалась шту­ катурка, с устрашающим треском оседал потолок, и печь дымила и почти не грела. Сергей не отчаивался, он знал, что дом приручить нелегко, и когда струйка дождевой воды сбегала прямо в постель, он отодвигался, подставляя таз, и, слушая голос воды, говорил Свете: — Наш домовой совсем разошелся. Купи ему творога со сметаной. Может, подобреет. Они втянулись в эту странную игру, чуть ли не всерьез веря своим выдумкам. Оставляли творог за печкой, и когда наутро миска оказыва­ лась пустой, не удивлялись. Скорее всего, творог съедали мыши, но хо­ телось верить, что и в самом деле домовой принимал дары, хотя все рав­ но продолжал свои, бесчинства —куролесил, топал ногами по чердаку, стучал в подполе, дул в трубу, да так, что сажа вырывалась черным облачком и оседала на беленой стене. — Каков наглец! — возмущалась Света.—Мы его кормим, поим, ублажаем, а он нас выгоняет. — Не беда,— говорил Сергей,—всему свое время. Привыкнет. Мы ведь чужие в этом доме, а он хозяин. Света соглашалась с ним, и забеливала печку, и рисовала на стенах цветными мелками невиданные цветы, и зверушек с большими глазами, и птиц с пестрыми крыльями. Сырость проникала и сюда, вода стекала даже по печке, и цветы увядали раньше срока, птицы теряли перья, а зверьки съеживались и расплывались. Шли дожди, крыша дома, каза­ лось, притягивала к себе всю воду и, не растеряв ни капли, бережно пропускала сквозь потолок. Утром и'вечером в комнатах стоял звон ка­ пели. Света уставала выносить кастрюли и тазы, раздражалась, а Сер­ гей успокаивал ее. — Не беда,—говорил он неизменно,—Зато какая музыка. Под нее хорошо думается и спится. День и ночь —весна. — Ты несчастный оптимист,—отвечала Света.—Тебя все радует, даже горе. Займись-ка по-настоящему ремонтом. — Вот дожди кончатся и займусь. А ты купи домовому что-нибудь вкусное. Не может быть, чтобы у него не было слабостей. И Света покупала конфеты в шуршащих обертках, мороженое в хрустящих стаканчиках, пастилу и мармелад и все это складывала под печку. Ночью там кто-то шуршал и пищал, но они не заглядывали туда, не хотели разочаровываться и продолжали придумывать истории о строптивом домовом. Однажды Света купила халву, и наутро прекрати­ лись дожди, пришла жара, и комната быстро просыхала, наполняясь теплом и светом. — Вот что он любит,—'сказал Сергей,—Тут-то мы его и купим. На­ верное, никто раньше не кормил его халвой.