Сибирские огни, 1980, № 10

Дибаш Каинчин ДЕТИ МОИ, ДЕТИ... т—Говоришь, так сложилась у тебя жизнь?.. Счастье — это, подру­ га моя, когда все хорошо. А у меня?.. Нет-нет, я на свою судьбу не оби­ жаюсь. Грех на нее жаловаться, на Госпожу нашу — жизнь! Давно мы с тобой не виделись, подружка, давно. Море воды утекло, не один пуд соли, как говорится, съели с той поры, как за одной партой три года сидели, на одной койке в интернате спали. Да-а... А мы вот полтора месяца в этой больнице, в этом самом изоляторе. Чертова болезнь, желтуха проклятая напала. Если кого болезнь найдет, так ведь не отступится, иуда липучая, пока всех не переберет. Хоть бы самую младшенькую обошла, дитя мое, кровиночку — Эркелешку. Вот мы с ней и лежим, маемся. По братовьям, по сестричкам скучаем. Нас сюда в августе привезли. Еще с полмесяца — дай бог не боль­ ше! — пересчитывать дни. А ну как еще кого прихватит?.. Тьфу, тьфу! Сердце заходится, как подумаю... Не представляю, что со мной тогда бу­ дет... А куда денешься? Примиришься и с этим. Болезнь не разжало­ бишь, от нее не откупишься. Заболеть легко — выздороветь трудно. Ох, лишь бы выздороветь. Все перетерпеть можно. И хоть бы все в одно время болели. Только отлежишь с одним — другой заболел. Что за напасть такая! За что?.. Эркелешке моей всего два с половиной. Разве одну ее оставишь? Можно было бы кого из стар­ ших, так они учатся. Даже на день меня не подменят. И потом, как это дитя от себя оторвать? Одну в изоляторе оставить? Лучше уж самой... А лежать до того надоело — и не скажи. День как год. Веришь, работу, как праздник, вспоминаю. Но ничего. Лишь бы доченька поправилась. Вытерплю. Семеро их у меня. Старший недавно из армии вернулся, а млад­ шенькая — вот она сидит, тонкошеяя. Четыре сына, три дочери. Двое еще не учатся... Держимся, дюжим. Без отца... Одни... И есть нам хвата­ ет, и одежда на нас без заплаток. Хотя, чего скрывать, чего хорохорить­ ся —тяжело нам. Да, тяжело. Был бы отец, разве подумала бы, что дети­ шек ращу, что семеро их у меня? Радовалась бы. А отец наш... Третий год пошел... Все из-за трактора своего. На па­ хоте случилось. В самый разгар. Сменщик его, парень один никудыш­ ный, загулял. Отец наш две ночи глаз не смыкал. Перед рассветом сон его и одолел. Вместе с трактором в яр скатился... Что за человек был! «Раз работаешь — умри, а все отдай!» — всегда и всем говорил. Все делать умел. Стогометы придумал — сам изладил. У кого машина или мотоцикл — не отвяжутся. То один цридет, то другой. «Что-то барахлит у меня. Зайди, посмотри». Устал не устал, занят не занят, тут же собе-