Сибирские огни, 1980, № 10

70 НИКИТА БОГОСЛОВСКИЙ — Какое еще там кино, старик? У тебя же, мне рассказывали ребя­ та, другая специальность.Ты же дипломированный сыроежка! — Ничто не вечно под луной, старуха! —вздохнул Питухов.;—Лю- ди растут, обретают свое настоящее призвание. Все это очень сложно сразу объяснить... Ну, а как ты здесь очутилась? — А я прямиком из Самарканда. У нас соревнования по баскетболу. Все наши еще вчера поездом приехали, а я на работе задержалась и сегодня самолетом. Вещи внизу, в камере хранения, а сама —сразу в ГУМ, за нашим узбекским шелком. А потом, как шелк не достала, сразу обратно в гостиницу. Дежурная сказала, что наша запасная, Дильбара Мухацецеева, ждет меня в триста седьмом, нас, как обычно, с ней вме­ сте поселили. Я захожу —Дверь открыта, подружка, видать, вышла на минутку. Жарища страшная, я быстренько разделась и прямо бегу под душ. А там ты устроился... Прямо как в кино! —и она неожиданно звон­ ко расхохоталась, отчего под ее мощными телесами снова забили в на­ бат кроватные пружины...—Отвернись-ка, старик, я встану! Алексей отвернулся. — А это, между прочим, четыреста седьмой,—добродушно заметил он.—Промахнула ты свой этаж, старуха! — Вот, черт возьми! —опять раскатисто рассмеялась Нинка.—Это я в Москве всегда такая замороченная! Ты уж прости меня, старик, за мое непрошеное вторжение. — Что ты, что ты, старуха! —успокоил ее Алексей.—Какой может быть разговор! Всякое бывает. Но зато бог свидеться привел. Сколько же годочков пронеслось с нашего выпускного бала? — Ровно пятнадцать. И пока ты сыр жевал, я уже успела институт кинематографии закончить, экономический факультет, вернулась в Са­ марканд и уже десять лет как на студии работаю. Вот так, коллега!.. О, судачок? Это я люблю! —прервала свою речь бывшая соученица, придвигая к себе тарелку.—Это мы в момент. — Как так —в кино? —не понял Алексей.—Ты же по баскетболу! — Сперт спортом, а это работа. Я же экономист, вот уже десять лет как Директорствую! Алексей, подивившись популярности Десятой Музы, с огорчением наблюдал за исчезновением своего любимого блюда, но, не желая пока­ заться равнодушным к судьбе старой подружки, сделал заинтересован­ ное лицо и задал традиционный вопрос: — Ну, а как личная жизнь? Диадемченко помрачнела, отодвинула от себя тарелку с начисто доеденным судаком: — Тут у меня, понимаешь, старик, прокол. Вышла за одного —в институте еще дружили, а он полным алкашом оказался. Так с тех пор и маюсь, вот уже десять лет. Счастье, что хоть работает в другом горо­ де, не маячит перед глазами, все мучений меньше. Сукин он сын, скажу тебе, старик! Теперь вот на развод подала... Может, знаешь его, слу­ чайно? Блоховещенский фамилия, на Стародумской студии теперь ра­ ботает... ...Читатель, естественно, может иронически пожать плечами: де­ скать, такого количества недоразумений и совпадений в жизни не бы­ вает. Но Автор позволит себе еще раз напомнить читателю, что это не строгий роман-хроника, а повесть, да еще и повесть-гипербола. А всем известно, что то, что случается в повестях такого рода, в жизни произой­ ти не может. Так что Автор всякие к нему претензии по этому поводу отклоняет. А вот что он несколько подзаДянул эту главу,—это он пони­ мает прекрасно сам. И поэтому, опуская довольно длительный и сенти­ ментальный обряд прощания двух школьных друзей, скажем только, что растроганный от нахлынувших на него давних воспоминаний, дого