Сибирские огни, 1980, № 10

ИНТЕРЕСНОЕ КИНО 53 Доброхоты из президиума принялись наперебой щелкать по микрофону ногтями, пока механик в будке не прибавил усиление, доведя щелканье до полнозвучной метрономной четкости. Андрей Никитич, все так же широко и доброжелательно улыбаясь, начал: — Дорогие друзья! Я попрошу сказать несколько слов нашего заме­ чательного мастера, сотоварища и любимого коллегу Макара Сергеевича Каздалевского, которому принадлежит высокая честь открытия сегод­ няшнего закрытия. И Каздалевский медленно и величественно поднялся на трибуну... Автор давно горит нетерпением рассказать уважаемому читателю о Макаре Каздалевском. Внешность: вальяжный барин, высокий, го­ лубоглазый, с мохнатыми рыже-седыми бровями. Белозубая улыбка, плавные движения. Одет со вкусом, мода современная, без утрировки. Биография: родился в 1898 году в маленьком местечке на юге страны. (В 1973 году пышно справлял семидесятилетний юбилей.) В молодости сменил множество профессий: был борцом тяжелого и боксером легкого веса (весов?!), теннисистом, художественным гимнастом, штангистом, судьей обычным и спортивным, прокурором, сантехником, пиротехником, ловцом медуз, гравером, поэтом и сапожником (одновременно). Все это властно повелевало ему стать кинорежиссером, ка'ковым он незамедли­ тельно и сделался. И надо сказать, что именно в этой профессии он пре­ успел больше всего. То ли заиграли в Макаре Сергеевиче скрытые досе­ ле гены творчества, то ли слепая Фемида (нет, судьба, кажется, по-ла­ тыни называется иначе, надо узнать) толкнула его на этот тернистый, но славный путь,—но так или иначе, фильмы, поставленные Каздалевским, заняли места в списках картин. Казалось бы, живи, твори и радуйся! Но Макара Сергеевича почему-то беспрестанно мучила уверенность, что его недостаточно ценят и любят, хотя его трилогия, поставленная по одному из Толстых, давно уже стала всеми любимой и почитаемой классикой. И эта неуверенность мастера в своей знаменитости и необходимость ее (знаменитость) подтверждать были настолько велики, что он повсюду таскал за собой милую, тихую и покорную жену Грету, которая по пер­ вому сигналу супруга доставала из сумочки затрепанную пачку востор­ женных писем, адресованных прославленному мастеру. И любой, крепко схваченный за пуговицу собеседник, беспомощно озираясь по сторонам, был вынужден в который уж раз слушать в исполнении Греты цветистые панегирики Каздалевскому. А в общем Макар Сергеевич был хорошим, добрым человеком. Так простим же ему эту маленькую слабость! И в заключение, чтобы быть объективным, укажем еще на одну его стран­ ную особенность. Когда он произносил публичные речи... Хотя, об этом потом... ...Каздалевский медленно и величаво поднялся на трибуну. В первом ряду верная супруга Грета напряглась в ожидании сигнала, пристально наблюдая за каждым движением мужа. Шум в зале постепенно затихал, как бы уводимый звукооператорским микшером к нулевому делению шкалы пульта. • — Товарищи, дорогие! — начал проникновенно Макар Сергеевич. В ответ раздалось ужасающе громкое гудение пароходного гудка и поднялся страшный ветер, мгновенно сдувший со стола президиума и завертевший в воздухе многочисленные шпаргалки прошлых и предстоя­ щих приветствий. Графин на трибуне покрылся изморозью, а цветы в вазах мгновенно, как в мультфильмах, поникли головками. — Выключите кондиционер! — кричали опытные аборигеньг—Каж­ дый раз одно и то же! Возня с ликвидацией гудения и холода продолжалась минут десять, в течение которых Каздалевский, не сходя с трибуны, продолжал свое, немое для всех, выступление. И когда работа остановленного наконец