Сибирские огни, 1980, № 10

52 НИКИТА БОГОСЛОВСКИЙ В общем, Сергей встречал этот Новый год в светло-серой паре,—за­ кончил свой рассказ Сильвестров. — Однако пора двигаться,—сказал Муромец, когда все отсмея­ лись.—Уже второй звонок... ...Интересный факт подметил Автор: прямую зависимость между ко­ личеством звонков, возвещающих о начале мероприятия, и географиче­ ским расположением пунктов, где эти мероприятия проводятся. И чем южнее этот пункт, гем большее количество звоиков должно прозвучать, чтобы многочисленные (а подчас, и не) собравшиеся граждане заняли места в зрительном зале. И действительно, в далеком заполярном Двор­ це культуры все двести десять человек населения, (включая грудных де­ тей) терпеливо ожидают начала концерта задолго до первого звонка. И прозвучавший первый звонок отнюдь не предназначен здесь для при­ зыва в зал. Нет, он просто подтверждает, что, несмотря на разбушевав­ шуюся пургу, долгожданные артисты все-таки прилетели. Воспитанным, дисциплинированным ленинградцам достаточно двух звонков, чтобы зал филармонии был заполнен до отказа старичками и старушками, придерживающимися моды эпохи первой мировой войны, и зеленой молодежью, одетой по той же моде. Оркестранты давно на сво­ их местах, настроились по гобойному «ля», и сразу после третьего звонка все затихает и в зале вспыхивают аплодисменты синхронно с появлением высокого элегантного дирижера, уверенно пробирающегося к своему пульту мимо почтительно отодвигающихся скрипачей. Ну, а в южной Одессе нервно заливающимся восьмым и девятым звонкам так и не удается загнать в зал потомков «пикейных жилетов», горячо обсуждающих в фойе последствия энергетического кризиса в Гол­ ландии, падения курса йены и скаковые достижения английской прин­ цессы Анны. Итак, зал Дворца после третьего звонка был уд<е полон. Незанятыми были, как обычно, три первых ряда. Особенности конструкции Большого зала были таковы, что вследствие крайней изогнутости партера зрители левой половины первых трех рядов могли со своих мест видеть перед собой исключительно публику правой стороны — сцена и экран находи­ лись вне поля их зрения. То же было и с правосторонними зрителями, без всякого энтузиазма любовавшимися своими левыми сорядниками. Поэтому-то первые ряды пустовали, и только одно место, крайнее левое в первом ряду, было всегда занято. Там, как обычно, сидел художник Пе- ререпин. Сложные оптические законы преломления лучей давали ему полную возможность, сидя в кресле лицом к боковому входу и глядя прямо перед собой, видеть все происходящее на сцене. А на сцене происходило вот что: за длинным столом президиума разместился весь цвет кинематографа. А так как кинематограф начинал цвести очень поздно, обычно после сорока лет, то украшением прези­ диума были в основном лысины, седые шевелюры и многократно пере­ крашенные за долгую и счастливую жизнь их владелиц затейливые парик­ махерские конструкции ведетт и старлетт. Привычно председательствующий Сильвестров встал, ласково огля­ дел зал и, терпеливо улыбаясь, ждал, пока найдут свои места ползающие на коленях между рядами и по ступенькам опоздавшие — номера рядов были прибиты к паркету около кресельных ножек, а номера мест красо­ вались на нижней стороне сиденья. Когда шум в зале стих, Андрей Никитич взял в руки микрофон, ко­ торый в испуге тут же пронзительно заверещал на весь зал, после чего немедленно затих с зажатым председателем горлом, и вместо бархатного баритона Сильвестрова зал услышал только шепот и робкое дыхание.