Сибирские огни, 1980, № 10

20 НИКИТА БОГОСЛОВСКИЙ Большая комната, в которую вошел наш герой, была разделена на три равных сектора будуарными ширмами с японскими белыми аистами. Слева толпилась кучка хирургов и медсестер в белоснежных халатах и шапочках, слушая объяснения громадного, заросшего черной шерстью детины — ассистента с картины «Порок сердца». В среднем секторе, за­ нимаемой группой «Порог сердца», шла репетиция. У окна, понуро ссуту­ лившись, стояла пожилая женщина со следами не ахти какой былой красоты и неаккуратного грима на горестном лице. За окном бушевал бьющий в стекла дождь, запланированный по сценарию и нежданно под­ гадавший к репетиции. Женщина, явно находившаяся в трагической ситуации (кадр № 607), молчала и переживала согласно единственной разрешенной актерам системе. ...Ах, как хорошо, дорогой читатель, морозным зимним вечером, вер­ нувшись домой из кино, поужинать, выпить чайку, прилечь на тахту, закурить, закрыть глаза и задуматься. В комнате тишина, только чуть слышно тикают напольные часы Второго часового завода. Спокойно, уютно. И мерной чередой медленно проплывают перед мысленным взо­ ром смутные вереницы образов, неуловимые тени кинопризраков, прое­ цируясь на экран памяти. Сколько их?.. Куда их гонят?.. Кто они?.. И Автор с напряжением старается уловить в неясных силуэтах давно знакомые и близкие черты... Вот молодой вихрастый паренек с гитарой. Он поет задушевную простенькую песенку. Как давно это было!.. Но не исчез паренек и не разбилась гитара. Множество других, подчас даже внешне не похожих на него пареньков подхватили незатейливый рефрен песенки и запели в десятках других фильмов эту интимную мелодию под тихие гитарные аккорды. И фильмы другие, и слова, и музыка вроде других авторов, но чудится, что и паренек тот же самый, да и песня все та же. Родной мой, вихрастый друг! Жалко нам тебя, ведь лет этак, наверное, около сорока кочуешь ты по воле режиссеров по нашим экранам и не можешь никак допеть свою бесконечную песню. Вот уже и молодость наша прошла под твои ласковые-гитарные переборы, а у тебя, во всех твоих неприхотли­ вых обличьях, все тот же хрипловатый микрофонный голосок, и ты все поешь, и все о том же. Милый, старый друг!.. А вот и трагическая фигура пожилой женщины, стоящей у окна. А за окном... ну, конечно же, дождь! То моросящий, то проливной, то с градом, то сильными косыми струями (из брандспойтов) бьющий пря­ мо в стекла. А женщина стоит не шевелясь, уставившись в одну точку, и думает свою горькую думу —ведь в жизни у нее большая трагедия. А дождь все пуще и пуще, и кажется, что плотная его сетка начисто за­ крыла титры многочисленных фильмов, где ты, несчастная страдалица, непрестанно маялась у тусклого окна под непрекращающийся шум ис­ кусственного дождя. Нет, не даны были тебе переживания в сухой лет­ ний денек или в зимний морозный полдень. Дождь и окно, окно и дождь. Вот твой унылый и вечный удел!.. А вот возникает и радостная картина! Летней ночью по пустынной набережной большого города, взявшись за руки, бегут, пританцовывая, молодые влюбленные. Они только что окончили школу, и вся жизнь у них впереди. Сколько набережных в скольких картинах пробежали они! И в драмах, и в комедиях, и в исторических полотнах, и в мюзиклах! И хоть и артисты все время другие, и картины разные, но для нас эта привычная сцена бесконечно дорога! Спасибо вам, дорогие вы наши сценаристы и режиссеры, что не ли­ шали нас много лет радости узнавания, радости увидеть еще и еще раз в ваших фильмах эти умилительные кадры!..