Сибирские огни, 1980, № 10

186 у к н и ж н о й п о л к и Поэтическое восприятие приооды начи­ нающим писателем Арсением Жиляковым, пластичная, легкая манера письма — в ка­ кой-то степени отражение натуры писателя из народа, неравнодушного к человеческо­ му страданию. «В каждом слове-образе бьется отзывчивое, доброе, страдающее сердце рассказчика», — заключает критик. Через оскорбление, нанесенное самой жизнью , — к попыткам понять ее, затем самоутверждение в творчестве и, наконец, социальное прозрение под влиянием исто­ рических событий — вот путь большинства этих художников, с особой характерностью выявившийся в творчестве И. Тачалова, Критик берет лишь один этап его творче­ ской биографии — создание по следам ре­ волюции 1905 года антиправительственной поэмы «Егорка». Не повторяя фактов «страшной жизни» Ивана Тачалова (о чем писали уже многие исследователи), Н. Яновский обращается к переломному моменту духовного развития начинающего поэта, совпавшему с револю ­ цией 1905 года. Он показывает, как, увлек­ шись событиями революцинного движения в Барнауле скорее в силу своей впечатли­ тельной натуры, чем политической зрело­ сти, Тачалов получил в борьбе те социаль­ ные уроки, которы е не только отразились в его поэме, но и обусловили дальнейшее гражданское и творческое возмужание поэта. Именно это и помогло ему стать соз­ нательным сторонником революции 1917 года и включиться в литературный процесс новой эпохи. Тщательные архивные разыскания кри­ тика подтвердили связь рабочего-картон- щика И. Тачалова с социал-демократами, популярность в массах его поэмы «Егор­ ка», полвека хранившейся в памяти трудо­ вого Барнаула как безымянное народное произведение. По сути, перед читателем воспроизводит­ ся процесс рождения фольклорного сочи­ нения, которое имело качественно иную судьбу и сохранило своего автора благо­ даря тому, что возникло оно в пору актив­ ного приобщения народа к историческому и культурному творчеству. Прежде чем составить книгу, Н. Яновский нередко публикует свои статьи в журналах и альманахах. Но, требовательный к себе, он не повторяет их в следующем издании: они дорабатываются и уточняются, обога­ щаясь новыми материалами, которые не­ утомимо разыскивает критик. Так, продол­ жая работу над рукописями И. Тачалова, Н. Яновский помещает статью о поэте в следующей книге — «Поиск» — с добавле­ нием новой главки. В ней содержится ана­ лиз составленного, но не изданного сбор­ ника И. Тачалова «Смутная радость», в который вошла поэма «Два мира» — «едва ли не первый художественный отклик на Ленский расстрел». Ее основной пафос — отражение революционных настроений новой волны рабочего движения, осмысле­ ние идей времени в духе горьковской пуб­ лицистики. Н. Яновский вводит в творческое насле­ дие поэта самое значительное его произ­ ведение дореволюционного времени, «вы­ павшее из поля зрения современных ис­ следователей». Благодаря усилиям критика, наследие сибиряка И. Тачалова теперь уже в полном объеме достойно занять свое место в антологии пролетарской поэзии. Внимание Н. Яновского прежде всего на­ целено на выявление того, как зрел талант художника под влиянием революции, «жиз­ неутверждающих идей века». В этом плане рассматривается и творче­ ство С. Исакова, котором у принадлежит ведущая роль в создании журнала «Сибир­ ский рассвет» — значительного явления литературной жизни Сибири времен гр аж ­ данской войны, сохранившего независи­ мость и даже оппозиционность во время колчаковского режима. Н. Яновский широко вводит в свои статьи художественные тексты. Это диктуется не­ обходимостью восстановить живое, зате­ рянное в редких изданиях и недоступное современникам писательское слово. Но это и принцип подачи материала. «Просвети­ тельский» аспект книг Н. Яновского идет от традиций русской критики, уважительно разговаривающей с читателем под живым впечатлением как бы вместе прочитанного авторского текста. Он вовлекает читателя в процесс сотворчества, заражает страстью научного поиска. С крупулезно и бережно прослеживается творческая эволюция С. Исакова — от «лирической публицистики» до «агитацион­ но-революционной проблематики», уяс­ няется, как переплеталась личная судьба писателя с историей, как внимательное ос­ мысление опыта гражданской войны в Си­ бири привело С. Исакова не только к осуж ­ дению колчаковщины, но и к теме «двух миров» — главной теме рождающейся со­ ветской литературы. Критик доказывает, что литература Сибири всегда была на уровне злободневных задач и активно включалась в поиск их нового художест­ венного решения. Агитационная страст­ ность рассказов С. Исакова в свете вре­ менной перспективы оказывается чутким предвидением победы идеалов революции, а тема столкновения двух мировоззрений, двух различных взглядов на человеческое достоинство, на назначение человека в об­ ществе, полемика о месте человека на зем­ ле и даже в космосе «созвучна нравствен­ ным исканиям человека наших дней». Н. Яновский не уходит от анализа слож­ ных и спорных явлений литературы, обра­ щаясь к творческому наследию писателей, судьба которых тоже поверяется револю ­ цией, но не связью с ней, а отталкиванием. Личность Г. Гребенщикова давно привле­ кала критика. Выходец из деревни, человек разносторонних дарований (поэт, прозаик, журналист, критик, историк, этнограф, пе­ реводчик), организатор литературных сил Сибири и пропагандист сибирской литера­ туры, Г. Гребенщиков стал известен русско­ му читателю начала века как бытописатель сибирской деревни, как автор темы ко р е н­ ных народов Сибири, к воплощению кото­ рой он подошел с позиций гуманиста и тонкого психолога.