Сибирские огни, 1980, № 10

МЕЛОДИЯ СЕРДЦА 173 только-только пережившем ужас потерь и разлук. Несостоявшаяся актриса Лидия Василь­ евна Жербер, как ее сыграла Покидченко, сохранила неувядаемый дух художника и обрела в конце пути счастье. Знаменитая певица Гелена заплатила за свой успех страданиями и одиночеством. Режиссер Д. Никитин и художница Е. Рат- нер, поставившие «варшавскую мелодию», избрали лейтмотивом спектакля белокры ­ лую статую обезглавленной Ники — богини победы, символ «обезглавленной красо­ ты». Она как бы объединяла тему военной Варшавы и ту, которую вел дуэт,— недав­ ний фронтовик, победитель, сильный, весе­ лый парень, и девушка из поруганной фа­ шистами польской столицы, все еще не из­ лечившаяся от страха. Пробиться к красоте для Виктора означало не только открыть для себя музы ку, которой посвятила свою жизнь его любимая, но и дать ей самой счастье, вернуть веру в будущее. Д о конца реализовать эту метафору в конкретных проявлениях характеров пер­ сонажей постановщику не удалось. Где-то на полпути дуэт распадался. Исполнитель роли Виктора (И. Поляков) играл вторую половину спектакля слишком прямолиней­ но: его герой оказывался несостоятельным человеком. Уходила в песок мысль о дис­ гармонии, о «несчастливом счастливом че­ ловеке», когда талант, удовлетворение от дела, котором у служишь, не озаренные ра­ достью любой, не дают полноты счастья. А. Покидченко была более последова­ тельна. Сильно проводила она варшавские сцены, самые драматические. В финале, когда Гелена встречается с Виктором в по­ следний раз, на своем московском концер­ те, в короткие минуты антракта, в этой ус­ талой женщине, потерянной для каких-либо других эмоций, кроме радостей творчест­ ва, возникал мгновениями отблеск былого. Короткий пристальный взгляд задерживал­ ся на лице отяжелевшего Виктора — и ухо­ дил в сторону. Горькая ирония колола в какой-то фразе — и уступала место равно­ душной вежливости. Небольшое напряже­ ние в во пр о се— и уже неважен ответ: ей передали, что пора готовиться к выходу. Защитные латы концертного платья, без­ упречный грим делали Гелену почти неуяз­ вимой для памяти. Именно здесь она ска­ жет, что пережитое не прошло для нее даром : аХорошая певица — это не только голос». Но первое действие, где Геля еще моло­ да, актриса играла м н ого слабее. Не дааа- лааь та самая «неопределенность» харак­ тера, к которой годы спустя, уже в «Ста­ ромодной комедии», она отыщет подход. А здесь таинственное обаяние девушки из Варшавы не вылилось в цельный неповто­ римый образ, скорее, эффектно подава­ лось. , И все же тема искусства, его даров и его поборов началась для А. П окидченко с «Варшавской мелодии», возникла затем в «Старомодной комедии» и ждет продол­ жения, потому что актрисе есть что сказать людям о своем ремесле. И о том, что имел в виду Блок, когда писал: «Искусство, как и жизнь, слабым не по плечу». Искусство, как и жизнь... Пожалуй, По­ кидченко никогда не играла женщин сла­ бых или ординарных. Даже а солдатской вдове Полине Скворцовой, искавшей уте­ шения от горя на дне рюмки, слабость по­ рождалась силой: силою любви и верности памяти о муже, которая грызет, не дает дышать. А большая любовь по плечу толь­ ко сильным натурам. О таком чувстве поведала актриса еще в одной своей заметной работе — роли На­ дежды Миловановой из пьесы В. Пановой «Поговорим о странностях любви» («На­ дежда Милованова»), У этого спектакля, поставленного К. С. Чернядевым, счастливая судьба. Вот уже восемь лет держится он в репертуаре «Красного факела», неизменно включается в его гастрольные афиши и всегда, в лю­ бом городе, ему сопутствует успех. Ска­ зываются, очевидно, и крепкая режиссура, и непреходящая для зрителей, особенно молодых, актуальность разговора, который ведут автор и театр. Но в немалой степени спектакль обязан своим успехом А. По­ кидченко. Не случайно ведь «рекорд» дол­ голетия выпал на долю трех спектаклей — «Барабанщица», «Нора», «Поговорим о странностях любви», в которых она играла центральные роли. ...В глубине открытой сцены (художник Р. Акопов) — контуры кирпичных заводских труб. Уходит ввысь лестница-виадук — где-то тут, близко, железная дорога (об­ раз движения, зова дальних далей). А поч­ ти все остальное пространство сценической площадки занято стенами одноэтажных домов той же, что и трубы, кирпичной кладки. Подобные постройки сооружаю т теперь только в небольших городках, а еще точнее— в рабочих поселках при крупных заводах. Новые кирпичные стены, юные деревца, свежевыкрашенные ограды — все это сра­ зу вводит зрителей в мир хоть и обновлен­ ный (здешние жители недавно перебрались сюда из старых развалюх), но с устояв­ шимся, годами определявшимся, оседлым бытом (в противовес образу дальних до­ рог). Здесь не торопятся за модой, и по­ лированным сервантам не приходится ро­ беть перед красным деревом. Мияовановы (так зовут хозяев дома, где происходит ос­ новное действие) обходятся вязаными ска­ тертями, плюшевыми гардинами, старинны­ ми часами с боем (не «ретро», а просто дедовы часы). В «старомодности» Милсеановых, потом­ ков славной династии рабочих и революци­ онеров, именем которых назван поселок, есть даже свое обаяние — этакое прене­ брежение Личностей скоропроходящим, случайным. Потому что Миловановы, как их понял театр,— люди незаурядные. И в споре их с Надеждой, сестрой Георгия и Евгения Миловановых, двадцать лет назад покинувшей отчий дом ради полюбивше­ гося ей человека, непросто быть арбитром. Все это необходимо иметь в виду, если мы хотим понять Надежду — плоть от пло