Сибирские огни, 1980, № 10

РАССКАЗЫ ' 109 ■ I , . ' а вот если взять тот станок и переделать в нем это и это, то продукции будет так много, что склады развалятся от обилия ее, и поэтому нужно расширить склады, а чтобы их расширить, нужно увеличить площади, а чтобы их увеличить, нужно нажать на Марью Ивановну, а Марья Иванов­ на хотя и деловая женщина, но влюблена в Ивана Петровича, а он... И так далее, под задушевную музыку и с лирическими паузами. Буданов заскучал от этой тягомотины, он каждый день у себя в цеху видел подоб­ ные сцены, но не подозревал, что это может считаться искусством, поэто­ му переключил программу и стал смотреть на цветистых птиц и забав­ ных |зверушек, живущих в неведомых землях. Он смотрел на все это, и все же не забывал, где он находится, и пом­ нил о том, что сидит он в чужой квартире, и хозяев нет, и неизвестно, придут ли они когда-нибудь. Непроизвольно он ловил звуки, доносив­ шиеся из кухни и прихожей, он ждал, когда откроется дверь, но слышал только редкие голоса за окном, и надсадные крики заморской кукабары из динамика, и вторивший ей вопль ревуна, и Буданову стало совсем нехорошо в австралийских лесах, где того и гляди прилетит бумеранг из эвкалиптовой рощи. И вот скрипнула дверь, и кто-то вошел, напевая. Конечно же, это была Антипова; она зашла в комнату, румяная и веселая, прижимая к груди нарядную куклу, и остановилась, увидев Буданова, и сдержанно кивнула ему. Он встал, убавил звук и сказал: «Вы звали меня. Я приехал. Вот это я привез вам. Если он вам не понравится, можете его продать. Надеюсь, что я хоть немного, но расплатился с вами. Теперь все? Я могу быть сво­ боден?». Антипова села на диван и, поправляя голубые волосы куклы, ска­ зала спокойным и серьезным тоном: «Говоря по-честному, Слава, мне ничего от тебя не нужно. И вообще, какие могут быть счеты между нами? Мой муж сам виноват в своей смерти, и ты напрасно мучаешься, я тебя ни в чем не виню. Да, я позвонила тебе и сказала, что мне нужна ком­ пенсация, но ты же умный человек и сам прекрасно понимаешь, что ни вещи, ни денйги не могут заменить умершего... Я осталась одна, у меня никого нет —ни родителей, ни детей, ни мужа. И я очень боюсь одино­ чества».—«Простите, но что же делать мне? Искать вам нового мужа? Или, быть может, мне самому жениться на вас? Как я могу заменить незаменимое? Ну, подскажите мне, посоветуйте, что я еще должен сде­ лать для вас?»—«Ничего. Совершенно ничего. Иди домой, к своей жене. Она счастливая, у нее есть муж, а у тебя —жена. Ты не одинок. А я с детства была обречена на одиночество. У меня не было отца, а мать (5ыла такая, что и словом добрым не помянешь. И с мужчинами мне не везло. Кто бросал меня, кто спивался, кто умирал. И Володя вот погиб. И детей у меня не будет никогда. Ты не думай, что я хочу разжалобить тебя. Жить не только тяжело, но и больно. А боль одиночества непереносима. Телевизор можешь забрать, зачем он мне? И деньги от тебя мне .не нужны».— «Ну хотите, я буду приезжать к вам, разговаривать с вами, хотите?» Она тихонько засмеялась: «Нет, не хочу. Не приезжай ко мне, не разговаривай со мной. Зачем я тебе, одинокая дурочка, драный котенок? Ступай к своей умной и красивой жене. Я не умру и с ума не сойду, и вообще, какое тебе дело до меня?» Буданов устал от этого разговора, ему стало обидно, что его благо­ родный поступок остался незамеченным, а искренние слова неоцененны­ ми, и он сказал раздраженно: «Кстати, я приезжал к вам вчера. Вы мне не открыли. Ну, конечно же, вы так одиноки, к вам совсем никто не при­ ходит, вы сходите с ума от одиночества и горя и сами не знаете, что вам надо. Но при чем здесь я? Почему я должен страдать вместе с вами?