Сибирские огни, 1980, № 9

Николай Тюкпиеков РАССКАЗЫ Жизнь продолжается Наконец-то Митрочак смог позволить себе отдохнуть от овец — на стоянку прислали подменного чабана. Усталый и продрогший, он отправился в аал. Чалый еле переставлял ноги, но Митрочак не подгонял его. Не торопясь, распряг коня, накормил и лишь после этого с неохотой переступил порог. Вечерние сумерки синели на стеклах окон. В доме было пусто, голо, неуютно. Даже сердце сжалось. Всякий раз испытывал он одно и то же чувство, возвращаясь в свой просторный, но опустевший и ставший нежилым дом. Осторожно ступая, словно боясь кого-то потревожить, Митрочак обошел комнаты, тяжело опустился на табуретку, стоявшую возле кровати, и задумался. Прежде, когда он приходил с работы, жена готовила ужин и между делом, тепло поглядывая на него, расспрашивала о том о сем. Ластились дети, хвалились хорошими отметками, полученными в школе, и возня с ними доставляла радость. Те, что постарше, хоть и старались держаться солидно, а не отставали от малышей. От смеха и криков ребят звенело в ушах. Сейчас же — тишина, как в гробу. Дети незаметно выросли, обзавелись семьями, оставили родное гнездо и зажили самостоятельно. Две дочери и два сына тут же, в аале, да не с ним. Одна дочка в городе, учится на врача. Самый младший сын в армии. Годы, годы... Как быстро пролетели они! Три зимы назад умерла от болезни сердца жена, и остался Митрочак совсем один. Жениться второй раз? Связать судьбу с молодой не решался. Пьющих женщин презирал. Дочери и невестки приглядывали за ним — обстирывали, обшивали, ухаживали за скотом и птицей, когда он находился с отарой на пастбище или зимней стоянке, топили в избе, чтобы жилым духом пахло и картошка не замерзала. Да ведь у каждой своя семья, свои заботы. У каждой дети... После смерти жены Митрочак заметно сдал. Густые черные волосы будто мукой присыпало. На обветренном и задубелом ог морозов смуглом лице загустели морщины. Сам он сгорбился и будто меньше ростом стал.