Сибирские огни, 1980, № 9

г о д ы и к н и г и 189 о&ретенное уже путем прямого изучения. Наверное, есть нечто автобиографическое в образе старого поэта и драматурга Вла­ димира Николаевича Лесникова, чья замше­ вая курточка часто мелькает в цехах и ка­ бинетах завода. Он знает до мельчайших подробностей, что и как говорят заводча­ не —инженеры, начальники цехов и отде­ лов, их заботы и тревоги. С первой- страницы автор демонстрирует свою профессиональную зоркость, когда один из героев, механик Илья Владимиро­ вич Субботин, двигаясь по заводской тер­ ритории, «безотчетно» отмечает профессии встречных, «угадываемые по тем или иным приметам». Он узнает содержимое жестя­ ного ящика женщины-электрика; по про­ масленной робе угадывает наладчика, при этом он поясняет, что торчащий из кармана рабочего маленький штангенциркуль на за­ воде окрестили «колумбиком». «Плечистый мужчина в брезентовой робе — сварщик. Даже газосварщик, потому что на нем еще теплая шерстяная шапочка»... В дальнейшем обнаруживается, что зна­ ние внешних примет производства сочета­ ется с глубоким знанием организации всего заводского механизма, всех взаимосвязей его служб и подразделений. Заводская жизнь на разных ее уровнях изображена с недопускающей сомнений достоверностью. Глава о первом совещании нового дирек­ тора, где обнаруживается блестящий талант Агафона Батракова и характер утверждае­ мого им нового стиля, одна из самых за­ хватывающих в романе. «Производственный роман».... Слово «производственный» часто ставилось в ка­ вычки, ибо страсти-то разгорались не на са­ мом производстве, а вокруг него. Но наступило время, когда проблемы ор­ ганизации работы из чисто технологиче­ ских, инженерных переросли в проблемы общественные, нравственные. Заводское дело стало ареной столкновения человече­ ских характеров. Как строить производство, каким должен быть человек на производст­ ве? — вот вопросы, приобретшие общест­ венный интерес. Одна из центральных глав романа — уже упомянутое первое совещание, проводи­ мое новым директором, захватывает не только технической компетентностью, точ­ ностью и достоверностью производствен­ ной логики, проявляемыми Батраковым, но и острыми полемическими поворотами, ост­ роумием, тонкостью его наблюдений. И восторженная реплика одного из присут­ ствующих — «Каждой фразой цепляет»,— относящаяся к выступлению Батракова, от­ ражает общее впечатление собравшихся на совещании руководителей служб и цехов. Только такт не позволяет парторгу Лукину кричать во весь голос: «Ты все-таки моло­ дец, директор! Голова у тебя не для шапки. Варит у тебя голова!» Парторг открывает в своем директоре все новые и новые ка­ чества: «А он, оказывается, полемист...» Люди неожиданно замечают, что начинают «болеть» за Батракова. Тот же Лукин зара­ жается речью нового директора и дает се­ бе слово: «Он нового директора убережет. Убережет, чего бы это ему ни стоило». Главный инженер видит в новом директоре гаранта своей нормальной работы. Батраков широко и разносторонне обра-. зован. Знание классиков русской поэзии1 или Хемингуэя он считает для интеллигента чем-то само собой разумеющимся, так же, как и знание музыки Шостаковича или Про­ кофьева. И укоряет себя за недостаточное знакомство с миром птиц и растений. Бат­ раков убежден, что «общение с природой, знание и понимание ее» должно входить в понятие интеллигентности. Иногда Батраков ведет себя «на грани фола», если здесь уместен термин футболь­ ного судейства. Скрыв инженерный дип­ лом и «потеряв» трудовую книжку, он, что­ бы освоить технику труда рядового рабо­ чего, поступает на завод ремонтным слесарем. Однажды он даже переходит за эту грань, когда в своей директорской машине провозит на территорию завода симпатич­ ного сварщика Петракова. И невольно ока­ зывается повинным в серьезной аварии. Он проявляет искреннюю чуткость и за­ ботливость по отношению к принципиаль­ ному и воинственному противнику внедряе­ мого им рационального стиля — старому и заслуженному снабженцу Веснину,— стре­ мясь разобраться не только в логике «эмо­ ционального» стиля оппонента, но и в дета­ лях его быта и семейных связях, понять его человеческую сущность. Он неожидан даже в мелочах. Экстра­ вагантная табличка с надписью «Здесь ку­ рить разрешается только господу богу», вывешенная в директорском кабинете при вступлении его в должность,— одно из про­ явлений нестандартности, своеобычности нрава нового руководителя. Как видим, Батраков совсем не Пешков, как говорится, «отнюдь и даже напротив»,— «античешков». Но не будем торопиться с окончательны­ ми выводами. При внимательном чтении в образе героя его сложность и оригиналь­ ность, все эти неожиданные и противоречи­ вые черты и поступки не всегда выглядят как органически присущие его характеру. Нередко они выступают как некие конст­ руктивные добавки, «архитектурные изли­ шества», украшающие Батракова, но не так уж серьезно отражающиеся на существе его деятельности. На поверку Батраков — мастерски, изобретательно запрограммиро­ ванный тип все того же ломающего все преграды победоносного носителя энтэ- эровского стиля. Тень Пешкова все-таки не­ зримо витает над ним. Анализируя увиден­ ный в местном театре спектакль, Батраков отдает должное пьесе, где нет и тени схе­ матизма, где «на сцене нелегкой жизнью живет одаренный, умный инженер, взвалив­ ший. на свои плечи масштабное, сложное дело». И справедливо улавливает в герое пьесы сходстзо с собой: «Подобно Батра­ кову, он внедрял в быт своего огромного цеха, представляющего собой завод в за­ воде, современный стиль работы, инже­ нерный язык, уважение к законам эконо*