Сибирские огни, 1980, № 9

ДНЕВНИК НАДИН ТУРЧИНОИ 151 погрязшим в аполитичной среде. Что за жалкие людишки! И они-то — властители и судьи великой нации и самой великой из существующих форм социального устройства. Что за непосильное бремя жить в такое время, как нынешнее, оставаясь пассивным наблюдателем, и беспомощно анализировать; понимать все и быть неспособным хоть в чем-то изменить ход вещей к лучшему! Народ не дик, но груб, как и его предки англо-саксы. Он груб во всем: в мыслях, во вкусах, в своем понимании цивилизации. Он груб даже в своем патриотизме и преданности родине. Этот человек, обладая честными инстинктами и видя неизбежност' войны, оставляет свои дела и терпит материальный урон, чтобы вступить в армию и при нужде пожертвовать и жизнью. И тот же самый человек, ничего не смысля в военном искусстве, во всю свою жизнь имея дело лишь с таким оружием, как перо нотариуса или депутата, при всяком удобном случае смеется над военными — людьми, готовыми всякий час выполнить свой долг перед страной. Будет смеяться и интриговать как только возможно, только бы возвыситься, только бы превзойти военных, не боясь оказаться и наглым, и смешным, не почувствует и малейшего угрызения совести, приняв пост командующего армией, и, уверяю вас, у такого генерала никогда недостанет порядочности признать заслугу того, кто более сведущ в военном деле. Такого рода человеческий тип вы найдете и в лучшей части офицерства. Что до остальных, то среди них можно обнаружить любую степень низости, но она прилично скрыта под золотыми галунами и пуговицами с американским орлом. Какие жалкие времена, жалкие люди, жалкая жизнь! Но скажете вы мне, а лучше ли наши люди русские? Более ли у них мужества для умения признавать заслуги другого и чести уступить ему дорогу? Разумеется, нет. Но ежели свобода печати, равенство перед законом, ежели личная независимость и достоинство свободного человека, которого не дано права ни угнетать, ни унижать никому, ежели все эти великие условия не могут произвести ничего лучшего, чем людей, во всем сходных с прочими, с теми, кто рожден рабами тирании и монархии, кем помыкают, кто развращен и унижен всю свою жизнь, то я говорю: виной этому раса — не более и не менее. 15 июня. Мефрисборо Никаких новостей: полный застой, и, как следствие создавшегося положения, перед лицом публики, нетерпеливо ожидающей событий и прессы, жадной до сенсаций, всякая ничтожная стычка, встреча какой- нибудь нашей роты с ротой неприятеля возводится в ранг события. Грант продолжает осаду Виксберга. Роузкрэнс по-прежнему парализован в своем лагере вследствие блестящего стратегического маневра, открывшего врагу всю местность позади него. Армия на Потомаке не подает никаких признаков жизни. Ничего нового и из Каролины, равно как из Виргинии и Луизианы. Однако в Миссури, по слухам, вновь набранные негритянские полки разбили Кирби — Смита. Я желала бы очень, чтобы это было правдой. В то же время в штатах, оказавшихся вне театра военных действий, с бешеной силой расцветают интриги. Пройдохи самого высокого ранга заняты делом и, видно, готовят нам новшества неслыханной гнусности. Кажется, что повсюду лишь интриги и подлый сговор, зато правительства как будто и не существует. Все это заметно лишь очень немногим, и еще меньшее число анализирует настоящее, чтобы предугадать исход событий. Считается, что народы всегда и везде действуют именно так. «Народ,— говорит Александр Герцен,— это монада, существо неизмеримо малое, помноженное на бесконечность и движущееся подобно элементам». И так же, как у элементов, их стрем