Сибирские огни, 1980, № 9

!38 ДНЕВНИК НАДИН ТУРЧИНОЙ канство» и «спекуляция». Но гневные стро­ ки Уитмена предназначались публике, были обнародованы, а страстные обличения Тур- чиной заносились в молчащую (и так долго молчавшую!) тетрадь — она сама назвала «Дневник» к л а п а н о м , — чтобы не задох­ нуться от гнева, чтобы не разорваться сердцу. Не умер ли «Дневник» естественной смертью, пролежав столько лет в семье Павловских и так поздно отысканный? Он, несомненно, представляет интерес для ис­ ториков, для биографов Турчиных, он арти­ стичен, необычен по своей полноте, духов­ ной, философской, эмоциональной, в нем — в е с ь человек. Он дополнительно осве­ щает такие важные события гражданской войны, как сражение при Чикамоге, Чатта­ нуге и Миссионер-ридж, он дает набросок русской женщины прошлого века, о которой можно было бы сказать словами ее истин­ ного кумира Герцена: женское развитие — тайна; все ничего, наряды да танцы, шалов­ ливое злословие и чтение романов, глазки да слезь: — и вдруг является гигантская во­ ля, зрелая мысль, колоссальный ум. Все это так, но какова ценность «Дневни­ ка» для широкого читателя? Я уверен, что, дочитав «Дневник», каждый, ощутит его обжигающую современность. Да, он весь погружен в реалии времен гражданской войны, хотя надежды и соци­ альные утопии Турчиной устремлены в бу­ дущее, а иные ее размышления о судьбах человечества и тернистых путях его имеют общее значение, а самое страдание этой женщины, ее боль, ее жажда равенства и деятельной жизни для женщин заключают в себе и свет общечеловеческого. «Дневник» Надежды Турчиной подводит нас к пониманию старой трагедии Америки, не изжитой и не избытой за прошедший век. Изменились одежды, формы существования и самовыражения порока, но сущность его не изменилась, корни остались те же — в этом нас убеждают и «Дневник», и полити­ ческая действительность современных США. «В сказке один дракон сожрал всех других драконов,— писал Уитмен в «Демократиче­ ских далях».— Нажива — вот наш современ­ ный дракон, который проглотил всех дру­ гих». Этот дракон не изменил своей природы: выросли масштабы, аппетиты, технические возможности, претензии повелевать ми­ ром,— к о р н и , я повторяю, остались те же. Та же беспринципная возня политиканов двух партий, устремленных к одной цели, те же недозволенные приемы борьбы, подкуп, преступления на манер Уотергейта. Та же зависимость политиков от толстосумов, как бы их ни называли сегодня — денежным мешком или финансово-промышленным комплексом,— та же откровенная измена вчерашним предвыборным обещаниям, те же судорожные рекламные усилия, до по­ тери собственного лица и достоинства кан­ дидатов в сенат и конгресс, равно как и кандидатов в президенты. Та же коррупция и охота за большими кусками пирога, за получение доходного места с приходом но­ вой администрации, та же нечистота помыс­ лов, прикрытая внешней респектабель­ ностью и лицемерной фразой святош,— как все это отчетливо встает со страниц «Днев­ ника». Надежда Турчина была озабочена своим временем и осознанной потребностью за­ глянуть в дали будущего. Но истинность ее страдания и сила мысли таковы, что под ее пером все обрело высокое, в чем-то не­ преходящее значение. Разве не пророчески звучат ее с горечью вырвавшиеся слова о том, что американская «республика, бро­ шенная под колеса войны и мятежей, подоб­ но неуправляемому поезду, разобьется в какой-нибудь бездонной пропасти и нужно будет в другом месте начинать попытку соз­ дания свободного правительства и социаль­ ного равенства» (18 апреля 1864 года)? Если бы она могла предвидеть, что спустя пол­ века таким местом станет именно Россия, ее родина, оставленная в 1856 году! Возросший в последние годы интерес к Турчину и его жене, урожденной княжне Львовой, сразу же породил у противников русской революции стремление отторгнуть Турчиных от Герцена, изобразить самого Турчина этаким либералом, ревностным чле­ ном республиканской партии, лихим руба­ кой, выросшим в лоне Войска Донского и безразличным к политике. Выходящая в США газета «Новое русское слово», не толь­ ко враждебная революции 1917 года, но не отпустившая до сих пор «грехов» ни Гер­ цену, ни русским революционным демокра- там-шестидесятникам, опубликовала боль­ шую статью «Генерал Турчин» (2. IV. 1978 г.). «Перед отъездом в Америку,— читаем мы в этой статье,— Турчаниновы побывали в Лондоне, где познакомились с Герценом. Это знакомство послужило поводом для не­ которых советских писателей назвать Турча­ нинова революционером. Ничто, однако, не указывает на то, что он был заражен рево­ люционным духом, хотя, вероятно, он и был до некоторой степени человеком либераль­ ных взглядов. Этим либерализмом, по всей вероятности, можно объяснить посещение Герцена Турчаниновым... Интересно, что ни­ где в трудах Герцена не говорится о встре­ чах с Турчаниновым. Как видно, у них не бы­ ло общности во взглядах». Каким незнанием, какой неуверенностью и блудливостью услужающей мысли разит от всех этих «вероятно», «как видно», «по всей вероятности», «до некоторой степени», написанных по поводу слишком ясному, очевидному, выясненному наукой, докумен­ тами, самой жизнью. Слова л и б е р а л и з м , л и б е р а л — попросту несоединимы с лич­ ностью Турчина или его жены. Человек крайностей, натура резкая, «взрывная», вое­ начальник, которого враги прозвали «диким казаком», а волонтеры-северяне «русским громобоем», командир, неумолимый в ведении революционной войны, ненавист­ ник тирании — монархической и долларо­ вой,— непроходимая пропасть отделяет его от всяческого либерализма, как широко ни бери это понятие. Самое презиоаемое Тур. чиным — либеральный компромисс, любые формы половинчатости, соглашательства, преступной в его глазах готовности «идти на мировую с врагом». Ричмонд публично