Сибирские огни, 1980, № 9

136 ДНЕВНИК НАДИН ТУРЧИНОИ дежда Турпина пишет о предательстве выс­ шего командования армии Севера, пора­ зится беспощадности ее критики не толь­ ко бесславно воевавшего Мак-Клеллана или случайного избранника Вашингтона —■ генерала Хэлика,— но и таких значитель­ ных в истории США фигур, как Линкольн или генерал Грант. Не в крайности ли, не в ослеплении ли своими обидами бросает им обвинения Надежда Турпина? В этом необходимо разобраться, чтобы получить верный ключ ко всему «Дневни­ ку» и поставить его в контекст времени. 10 апреля 1864 года, примерно в то вре­ мя, когда Турпина делает последние до­ шедшие до нас дневниковые записи (26 апреля), майор Джеймс Конноли, один из подчиненных Турпину офицеров, посылает жене фотографию 38-летней г-жи Турпин и пишет: «Она прекрасно выглядит, умна, и все в ней сама женственность». Как вы­ соко должно быть почитание женщины, чтобы с военного театра послать ее кар­ точку жене, тоскующей по мужу! И почита­ ние это вполне, осмысленно: «Она у нас большой политик,— сообщает Конноли,— всегда в курсе всех событий войны, с гене­ ралом неразлучна вот уже три года, сопро­ вождая его во всех походах, и всей душой ненавидит «медноголовых змей». Сама Турпина, отвергнувшая тиранию и монархию, не признававшая богоданных или сотворенных толпой кумиров, Турчи- НФ— страстный проповедник социального равенства, враг раболепия и лакейства — однажды, вскоре после войны, изложила свой взгляд на оценку личностей, выделен­ ных или поднятых самим ходом историче­ ских событий. Молодой русский учитель, Михаил Владимиров, изучавший в начале семидесятых годов прошлого века Амери­ ку и кормившийся трудами рук своих в пу­ тешествии, длившемся более трех лет, по­ разился тому, что на президента страны Гранта печатают в газетах беспощадные карикатуры, изображают его кутилой с сигарой в зубах, а то и околевшей клячей, сброшенной в канаву. «Зачем смотреть на Гранта как на какое-то неприкосновенное существо, хотя бы он был поставлен пре­ зидентом республики?» — возразила ему Турпина.— «Хорошо он исполняет свои обязанности — его хвалят, дурно — свалят в канаву, как негодную, мертвую клячу... Вы никогда не сделаетесь свободным, не­ зависимым избирателем, если будете об­ ращать внимание на сан. Берите человека помимо его внешних отличий и, если он достоин чести быть президентом,— воти­ руйте за него. Разве его нравственные ка­ чества увеличатся хоть на градус от­ того, что он станет правителем могущест­ венной республики? Оставляйте в стороне сан, в сущности, ничего не значащий. Вот президент, по вашему суждению, хорош, по мнению же других, он никуда не годит­ ся. Начинаются безжалостные карикатуры, которые если и раздражают вас, то уж совсем не потому, что в них нет ни малей­ шего уважения к сану, а что президент как человек достоин уважения» Так она и брала Гранта, армейского ка­ питана при первом их знакомстве, главно­ командующего армиями США на последнем этапе войны,— помимо чинов, эполетов и всех внешних признаков успеха. Брала его войну — более смелую и энергичную, чем войны Мак-Клеллана, и все же лишенную военного г е н и я , а главное, революцион­ ной решимости и бескомпромиссности в отношении мятежников Юга. Брала его об­ щественную позицию — и находила осто­ рожного, лавирующего челозека, ограни­ ченного политика, принадлежащего партии демократов, из которой и рекрутировались «рыцари компромисса» — «медноголовые». Брала его личность, поступки его как выс­ шего офицера — и видела его несвободу от коррупции, не находила в нем ни мудре­ ца, ни военного гения, ни просто человека, способного по справедливости оценить, ска­ жем, жизнь и смерть Джона Брауна. Но ведь и человечество, и нация, если ос­ тавить в стороне присяжных панегиристов, не нашли в Гранте замечательной л и ч н о ­ с т и , при всех его военных заслугах перед страной: С течением времени слабости его и пороки отошли на далекий план, осталась благодарная память народа за его вклад в победу Севера, за его причастность к по­ истине поворотным событиям в истории на­ ции. Но Турчина пишет о Гранте, который еще не выиграл «своей» войны, который бо­ лее полугода так косно и неуклюже промед­ лил под Виксбергом, будто соревнуясь с медлительностью Мак-Клеллана на Потома­ ке в начале войны. Она пишет о живом че­ ловеке, с которым расходится в решающих жизненных позициях'. Расплывчатость, готов­ ность принимать любые условия игры, при­ верженность политическому компромиссу она чувствует на расстоянии, угадывает в формах не политических, в самом характе­ ре ведения войны, в отношении к нег­ рам и т. д. А несправедливости и интриги, всякий раз наносившие ощутимые удары по Турчину, ранившие и ее достоинство, разу­ меется, не прибавляли ей нежности к лю­ бому из баловней судьбы, избраннику сле­ пого случая или торгашеского сговора. Противоречиво и драматично отношение Надежды Турчиной к президенту Линколь­ ну. Нужно ли говорить о том, что в споре Линкольна с кандидатом демократов Дугла­ сом Турчины были на стороне «старины Эй- ба» и много надежд связывали с водворе­ нием его в Белом доме. Это засвидетельст­ вовано многими фактами, и так прочно, что один из биографов Турчина утверждал да­ же — и совершенно безосновательно! — что Турчин еще до войны, проживая в Мат- туне, «стал принимать активное участие в политических делах, вступил в республикан­ скую партию». Этого не случилось ни тогда, ни позднее; прямые свидетельства и выска­ зывания Турчина говорят об его стойком презрении к возне политиканов обеих пар­ тий и нежелании связать себя с любой из них. Но в канун войны, кентуккиец по рожде­ нию, адвокат из Спрингфилда, Линкольн вы­ ступил против распространения рабства, в то время как Дуглас, демократ, защищал этот институт. И Турчины предпочли Лин