Сибирские огни, 1980, № 9

ДНЕВНИК НАДИН ТУРЧИНОЙ «Сказать ■ истину — долг совести че­ ловека, живущего в обществе. Но роль обвинителя есть роль опасная и тягостная, и нет такого великана ду­ ха, кто взял бы на себя роль вечного обвинителя, и не внушил бы этим омерзения к себе, и не был бы обре­ чен вечному страданию». Н а д е ж д а Т у р ч и н а . Кажется, в тот переломный и драматиче­ ский год, когда писался «Дневник» Надеж­ ды Турчиной (26 мая 1863 года — 26 апреля 1864), ее остро и горестно пронзило пред­ чувствие того, что все написанное ею за жизнь перестанет существовать, исчезнет, но, может быть, сохранится хоть эта тет­ радь, старая тетрадь той поры, когда Тур­ чина слушала лекции по медицине в Фила­ дельфийском женском медицинском учи­ лище и по-русски записывала на тех же страницах наставления врачей-америкэн- цев. Уцелеет только «Дневник», и потому в нем надо сказать все, выразить себя с воз­ можной полнотой мысли и чувств. Внешний повод для писания не слишком серьезный: з а б ы в а ю ф р а н ц у з с к и й ! как предупредить н е с ч а с т ь е ? как по­ ступить, если п и с а н и е ж у р н а л а п р о т и в н о м о е й н а т у р е?.. Читатель, поверивший было в этакое прикладное, домашнее, д а м с к о е даже назначение «Дневника», настроится на соответствую­ щий лад, но уже через несколько строк, даже без абзаца (абзацы не в чести у Тур­ чиной), буквально не переводя дыхания, автор обрушивает на нас поток Гневных, исполненных гражданской страсти мыслей, лавину аввакумовских анафем и открывает нам полную меру собственного страда­ ния. Все обнаружится в ее «Дневнике»: высо­ та пытливой, взыскующей справедливости мысли и яростная запальчивость; верность революционно-демократическим принци­ пам в их почти идеальном истолковании и ностальгия по а р о м а т у р о д н о й с т р а н ы , по привычкам и самому языку «высшего общества Старого света» («я очень хотела бы иногда наслаждаться им в стране, где, по .несчастью, его не сущест­ вует в природе»); отрицание церкви, ее казенного культа, ее служителей и храмо­ вых аксессуаров и сознание того, как необ­ ходима человеку новая в е р а , вера циви­ лизованных и свободных людей, которую Надежда Турчина связывала с успехами естественных наук, с общим прогрессом и этикой, признание войны и проклятие ей; очерк собственной жизни и1очерк амери­ канской гражданской войны 1861— 1865 го­ дов; размышления о равенстве и рабстве, о книгах и назначении литературы, о пре­ деле человеческих сил, терпения и состра­ дания. Ничто в «Дневнике» не говорит о том, что автор озабочен будущей его публика­ цией. Напротив, «Дневник» изобилует по­ вторами, иные из них будут даже раздра­ жать читателя,— в нем типичные поднев­ ные записи и заметы, касающиеся погоды, минутного настроения, житейских мелочей, существенных только для самой Турчиной, да и то, пожалуй, в тот день только, когда делается запись. Рядом с военными собы­ тиями они могут показаться едва ли не эгоистическими подробностями н а б л ю ­ д а т е л я , а не участника войны. Мы пони­ маем, что Турчина терзается своей столь непривычной для нее ролью наблюдателя, почти бездеятельной жизнью — ведь ей весною 1863 года разрешено только со­ провождать мужа, генерала Турчина, пусть в седле, но сопровождать, в почтительном отдалении от линии боя, сопровождать, а не с л у ж и т ь в армии, не врачевать, не облегчать страдания раненых, как это она делала прежде, с лета 1861 года в Миссу­ ри и до трибунала в алабамских Афинах, несправедливо изгнавшего Турчина из ря