Сибирские огни, 1980, № 8

с т и х и 75 Еще враги Советской власти выли, и грозовых ночей сгущалась тень, но звезды коммунарские всходили — зародыши колхозных деревень. Коммуны! В правду верою держались, как в бурю недошитые плоты, с нуждою бились и с врагом сражались, но о грядущем сеяли мечты. Да как бы гам высоко ни мечтали упорные радетели земли, но все же из своей геройской дали день нынешний провидеть не могли. Голодному лишь черствый хлеб приснится, лишь черный хлеб... И спрашиваю я: с какой мечтой тогдашнею сравнится простая явь колхозного житья! * * * По легким тропам стороны родной, ковыльным косогорам и полынным, от Чумыша с песчаною косой, должно быть, ветер подгонял шальной к путям иным, неведомым и длинным. От легких тропок стороны родной. Теперь дорог немало за спиной, — им в памяти моей пока просторно. Все дни невозвратимые со мной — разорванной цепочкою цветной: то розовый рассвет, то вечер черный... Все дни невозвратимые — со мной. В степях от жажды задыхалась в зной, в пурге околевала окаянной, сносила тундры ветер ледяной и грелась под каспийскою моряной, в Крыму вдыхала цвет лаванды пряной, дружила с черноморскою волной. Все дни невозвратимые — со мной. Брела непроходимою тайгой, поила кровью гнус неисчислимый и жгла костры над вечной мерзлотой,