Сибирские огни, 1980, № 8

70 ТАТЬЯНА ПРОСЕЦКАЯ Как хотелось увидеть кого-нибудь из той нашей компании! Уже дав­ но живу я в другом конце города, и школа наша перестроена, и у каж­ дого своя судьба... Однажды совершенно случайно я обратила внимание на авантаж­ ного мужчину, стоящего на задней площадке троллейбуса, чем-то неуло­ вимо напоминавшего забияку из «кодлы Руля». — Пират! —ахнула я. Мужчина поднял брови. — Игорь! —Мужчина заволновался, он мучительно вспоминал. — Ну конечно, женщины стареют раньше и меняются больше!—не очень огорченно сказала я, еще надеясь, что меня узнают. И он узнал: — Юла! —раздалось на весь троллейбус.—Куколка-балетница! Он был рад встрече, оказывается, не далее, чем вчера, вспоминал то самое время, потому что ребята из московского ансамбля имени Лок­ тева, которых смотрел он по новенькому цветному телевизору, очень на­ помнили ему нас и «Молодежную». — Я, знаешь, весь вечер напевал «Дымку золотую, придорожную». Да, все куда-то поисчезали, поразъехались, и район наш весь снесли, на­ строили девятиэтажек. Дворец культуры отгрохали, вот где «Музыкаль­ ные моменты» исполнять!.. У меня два сына, во-о-о-т таких! Троллейбус тащился через весь город, потом через мост, народу в этот час было немного. Мы сели с Пиратом на свободное сиденье, и ни­ кто нам не мешал. — Так что у тебя за сыновья? — Ребята не глупые, учатся прилично, но сонные какие-то, только и оживают, когда «пласт клевый» или «пленку клевую» добудут... Черт- те что, сутками готовы магнитофон крутить... пятнадцать и шестнадцать лет, представляешь? Умирают от скуки!.. Нет, мы другие были! — Стареешь, Пират, стареешь, если нас в пример стал приводить! Не ребята изменились... Все изменилось, ведь и мы иные, чем Зарема, например, или дядя Коля. Другие стали... — Эк, ты по больному, враз нащупала!.. Тебя бы к нам... Сам, Юлька, часто думаю: ускользнули мы из того капкана —голодуха, хо- лодуха, мат-перемат, бритвы-ножички... В люди вышли, служим, в от­ пуск—к морю ездим, ребят в «английской» школе учим, взносы пла­ тим все вроде хорошо, а никому никого не надо. Вот расстались, поте­ рялись по разным местам, закрутились, ну ни щелочки свободной! Некогда! Ничего некогда, подумать некогда, все я растерял, не с чем мне к ребятишкам в душу пробиться, кроме поучения: «Вот мы в свое время»!... Оказывается, мы хорошо помнили нашу узкую, сплошь заросшую черемухой улочку, где в зелени прятались неприглядные, деревянные до­ мишки! Вечерами, когда аромат черемухи перебивал все другие запахи, улочка звенела смехом, из окон слышались плавающие звуки патефона. Многие ребята месяцами возились с паяльниками и проводочками —со­ бирали приемники и магнитофонные приставки, но патефон продолжал радовать танцоров, и они под звуки «Рио-Риты», «Кукарачи», танго «Дождь идет» учились танцевать немыслимым стилем «Линдочка». Кружковцы презирали эти безвкусные, вульгарные ухищрения, и при­ гласить на танец наших девочек можно было, только дав обещание «не стилять!» Гордые парни не соглашались. Растопырив пятерни, ссутулив шись и прижавшись друг к другу боком, они «линдачйли» отдельно, на пятачке в своей мужской компании. Они были простодушно уверены, что танцуют в высшей степени изысканно и шикарно! Но вдруг сладкие звуки иностранных танго перекрывал отчаянный, распахнутый, как вы­ дох, голос Руслановой: «Суди, люди, суди, бог, как же я любила!»