Сибирские огни, 1980, № 8

РАССКАЗЫ 57 Ей хотелось смеяться, расспрашивать, рассказывать, но рядом шла работа, и было много больных, находившихся еще по ту сторону созна- ния, на тоненькой грани между жизнью и смертью. Эти дни запомнились очень ярко. Было трудно, больно, тяжело, но не страшно: она не одна, люди, которым вверилась беззаветно, не под­ вели, выдержали, вынесли, спасли! Начались недели выздоровления—трудные и ответственные, как считают врачи, когда возможны всякие осложнения и выходить больно­ го не легче, чем выполнить сложную операцию. Самыми неприятными были процедуры с электроотсосом: в легких скопилась жидкость, ее убирали машиной, казалось, что железная пти­ ца бьет клювом в открытое горло, жидкость отсасывалась, но было невыносимо больно. Вскоре перевели в палату, в которой провела она много месяцев, встретила Новый год и свой день рождения, и теперь можно было от- мечать два дня рождения, как часто делают люди, перенесшие тяжелые операции или чудом оставшиеся в живых. Вере до праздников было еще далеко, держалась температура, и ее сбивали сильными антибиотиками, с трудом, почти плача, разраба­ тывала она отвыкшие от работы легкие, долго работал дыхательный аппарат, и они спались. Во сне Вера резко вздрагивала, как от элект­ рического разряда, а проснувшись, боялась, что от этого толчка отсо­ единилась капельница. Бывало, что и отсоединялась, и кровь начинала пропитывать простыни и пододеяльник. Днем хорошо —заметишь сра­ зу, а ночами уже знала: если очень хочется спать —значит, опасность, значит, вылетела, и обильной струей льется кровь—подключичная вен­ ка не тоненькая! Нажимала на звонок, вспыхивала над входом лампоч­ ка, и ночная сестра, у которой в каждой палате по несколько человек с капельницами, бежала на сигнал бедствия. Миновали и эти дни. Все время хотелось есть, она отвыкла от такого ощущения за годы болезни. Тянулась выглянуть в окно —легла в кли­ нику летом, а сейчас видно весеннее небо, может быть, время проигры­ валось наоборот? Опять фантастика! Нет, время бежало вперед, про­ шел почти год! За окнами разбойничали синицы. Уехавшая в санаторий Марыля оставила на карнизе тряпицу с салом, ох, какие свалки устраи­ вали воробьи с синицами из-за этого лакомства! Пух летел! Небо становилось светлее, но облаков еще не было, не плыли пока белые барашки. В полдень было слышно, как падают подтаявшие со­ сульки, потемневший снег осел под влажным сильным ветром, принося­ щим запахи близкой весны. Однажды Вера взяла подставку капельницы в руки и подошла к зеркалу. Смотрела и не узнавала себя: ничего не осталось от того обре­ ченного лица с болезненными, яркими пятнами на впавших щеках. Ли­ цо казалось юным, округлившимся, с хорошим, легким румянцем... Как тяготила капельница! Хотелось пройти по коридору, навестить в сосед­ них палатах «побратимов», тех, кого оперировали в тот же день, но дру­ гие бригады врачей. Хотелось со всеми поздороваться, заглянуть в про­ цедурную и поцеловать сестру Леночку. В коридоре, между тем, заметно изменился состав, меньше стало знакомых, многих выписали, другие в реанимации, некоторых —никогда больше не встретить!.. От Этери ей остался тоненький серебряный браслет. Из санатория пришло письмо: «Верочка! Дружная ты моя сопалат- ница, желаю тебе от всей души на всю жизнь бодрости, счастья, успеш­ но чтобы сбывались твои мечты, и позабыть о болезнях, а вспомнить о любви! С уважением, твоя подруга-белоруска Марыля Селкович». Во время утреннего обхода Вера решилась спросить у хирурга: — Я буду бегать на лыжах, играть в волейбол?