Сибирские огни, 1980, № 8

56 ТАТЬЯНА ПРОСЕЦКАЯ Она почувствовала, как кто-то трогает ей веки, рассматривает зрачки, не сильно укалывает в палец. Но ни пошевелиться, ни взглянуть не могла, работал как будто только мозг. То, что она услышала, было ужасным: эмболия... тромб... ведь это паралич! Жить, но не двигаться! Но я же слышу, все понимаю—не может быть, чтобы был поражен эмболией мозг!.. Но Пастер, кажется, даже сделал открытие, а половина мозга была у него парализована. Так хорошо все помню—не может, не должно у меня быть эмболии, не хочу!.. Она приходила в себя на короткое время, но эти моменты все удли­ нялись. Наконец, она почувствовала свои руки, ноги, они затекли и ныли. Врач по лечебной гимнастике, Галина Александровна, преду­ преждала, чтобы в реанимации не раскисали, работали мышцами, по­ могали врачам. «Ладно, буду работать, восстанавливать кровообращение!» Но гимнастику пришлось прекратить, это вызвало панику: — Судороги! Непонятно... Хотели экстубировать, пора бы... Что это с ней? Ах, как хочется сказать: «Да нет у меня никаких судорог! Ноги затекли, работаю, как велела Галина Александровна. Почему же я не могу говорить? —Интубация!.. За меня дышит аппарат, через горло проходит трубка, я —интубирова- на, а когда —экстубируют, значит, аппарат отключают, уберут трубку, и буду дышать сама...». Вокруг шла обычная работа: меняли растворы в капельницах, про­ веряли уровень кислорода, подключали электростимуляторы. В один из дней этой недели Вера открыла глаза, но шаткое созна­ ние норовило соскользнуть в бред, в кошмар, и тогда казалось, что засасывает зеленая тина. Смутно видела людей в белом, понимала, что они помогают удержаться на поверхности, но помещение, в котором находилась, почему-то все время меняло очертания и размеры. Стано­ вилось то длинным, как коридор, который терялся в темноте, то круглой комнатой, залитой оранжевым светом; появлялись бесконечные полот­ нища, белые занавесы, и сквозь них было не пробиться; стойка капель­ ницы то вырастала высоко над головой, то ныряла вниз. Но все время она слышала рядом голос, который держал ее, как на гребне волны, на поверхности сознания. Она его даже не слышала, а ощущала всем существом, и ей хоте­ лось плакать от благодарности и невозможности объяснить —чем он был для нее сейчас! Помимо боли, бреда, полной разобранности «на винтики», почти распада, она запомнила, что были в те дни моменты острого счастья полноты бытия! Никогда прежде связь с людьми не была столь абсо­ лютной. С тех пор все свои взаимоотношения она станет измерять этой меркой, и если окажутся ниже, мельче, хитрее —станет рвать их как ненужные и фальшивые. Однажды ночью она пришла в себя, с удивлением слушая метро- номный громкий стук, и потрясенно вдруг поняла, что это стучит ее новое сердце! Оно было подключено к динамику, чтобы дежурившие врачи могли ежеминутно контролировать работу вшитого клапана. Иногда ритм нарушался, но быстро выравнивался, и звук его был похож на стук пластмассового шарика о теннисный стол. Ее ударила необрати­ мость происшедшего, мысль, что теперь этот звук будет всегда с ней, всю ее жизнь, но нарастало новое чувство —ликования: «Я живу! Буду жить!» Подошел дежуривший сегодня Павел Владимирович и сказал: — У вас все хорошо, все идет как надо!