Сибирские огни, 1980, № 8

РАССКАЗЫ 53 сить ей цветы. И Наталия Антоновна покупала чаще всего один цветок, но самый красивый, с полураспустившимся бутоном. Иногда это были нарциссы, похожие на желтых мотыльков, иногда розовые или синие гиацинты. Лидочка из биохимической лаборатории отдала ей стеклян­ ный невысокий цилиндр с делениями, он вполне заменил вазу. Вера об­ вила зеленую змейку традесканции вокруг узловатой ветки лиственницы, подрезала стебель маленькой белой хризантемы —и все вместе постави­ ла в воду. Теперь у нее был сад на тумбочке в изголовье. Стоило немного повернуть голову, и она видела белый округлый цветок —луну среди темных ветвей и листьев... Вера смотрела, как Наталия Антоновна перестилала постель,— выгружала из пакета яблоки, раскладывала стопкой принесенные журналы. — Мама, я придумала стихи... только плохие... — С размером у тебя всегда было плоховато. Те, которые ты в чет­ вертом классе записала в тетрадку,—Вовка соседский стянул и прочи­ тал, не помнишь? Вовку ты отлупила, а тетрадку разорвала, на том и кончилось твое творчество. — Пережить бы операцию! Я придумала бы такие стихи... Стихи — это стихия, они обрушиваются лавиной от счастья. Да? — Почему же, и наоборот не реже бывало... вот это, например, лермонтовское: ...За жар души, растраченный в пустыне, За все, чем я обманут в жизни был, Устрой лишь так, чтобы тебя отныне Недолю я еще благодарил! Чувствуешь? Горькая поэзия, но какая величественная! Вера, считавшая, что ей ни в чем не повезло в жизни, одно знала твердо: мать ей подарена судьбой взамен того, что было отнято! Они чувствовали одинаково, как суставчики одной руки, как ветки одного дерева... Назначили день операции Марыли. Накануне приехала ее мама, тетя Пана, говорливая и подвижная пятидесятилетняя женщина, с румяным лицом, толстыми косами; с Марылей будто сестры, только одна постарше да покрепче. В день, когда Марылю повезли в операци­ онную, тетя Пана мыть полы в палате не дала, сказала: — Примета плохая, да и чистенько у вас, вчера вечером терли! Санитарку тетю Дарью уговаривать долго не пришлось, вон их сколько по коридору, палат-то, а она не молоденькая, еще в госпиталях после войны хожалкой служила. Тетя Пана и тетя Дарья быстро пола­ дили, к вечеру подругами стали, из реанимации тетя Дарья весть при­ несла, что Марыля в полном порядке, боржоми попросила. Операция у нее не сложная была, вовремя сделали, самый маленький клапан поставили —аортальный. — Стало быть, с погремушкой теперь жить будет! —вздохнула тетя Пана.—И откуда эта напасть ревматическая на молодую-то девку! _ у нас тут молодые больше и лежат, болезнь такая, молодых метит. Маняшеньку дня через два в палату вернут, Пана Тихоновна! Тетя Дарья, намотав мокрую тряпку на щетку, зашла в сто восемь­ десят первую и им сообщила бюллетень состояния здоровья Марыли Селкович. Ее привезли из реанимации два молодых парня, один вез каталку, другой придерживал бутылку с раствором над капельницей. Перенесли с каталки на постель, приготовленную тетей Паной, отметили что-то в блокноте и сдали с рук на руки палатной и процедурной сестрам. Те захлопотали вокруг,