Сибирские огни, 1980, № 7

ИЩУ КОМИССАРА 93 ском, но у одного из них висел на шее короткий десантный автомат. Конечно, это были не солдаты конвойных войск. Это была милиция. Лидер понял, что все кончено. То, что милиция была с автоматом, говорило о многом и, прежде всего, о том, что Калабин уже у них в ру­ ках. Уйти нечего и пытаться: через две минуты поисковая группа будет здесь, а следов шапкой не закроешь. И, конечно, этим молодым здоро­ вым парням ничего не стоит догнать выбивающегося из сил Лидера. Но судьба улыбнулась ему и на этот раз. Когда до того места, где лежал Лидер, тем троим оставалось каких-то метров пятьдесят, они ос­ тановились и, коротко посовещавшись, неожиданно свернули с просеки вправо, куда, видно, уходила еще одна тропа. Лидер утер рукавом лицо, взял из сугроба свой чемоданчик и, прова­ ливаясь по колено в снег, двинулся по просеке в сторону магистрали. Теперь, когда тропу промяла милиция, можно было не опасаться, что по просеке пустят еще одну группу. Не так уж много народу в райотделе, чтобы блокировать лес двойным кольцом. Вряд ли было более трех часов пополудни, однако короткий зимний день подходил к концу. Смеркалось. Сыпал мелкий колючий снег. Тихо шумели, поскрипывая, сосны, как шумели они тогда, в июле 41-го под Ленинградом, когда одиннадцатилетний мальчуган Васька Хромов ухо­ дил все дальше от бомбежки и пулеметов, от того страшного места, где погибли ослепленный шестиклассник, старенькая седая учительница, сестры-двойняшки и еще много других людей. Но тогда он уходил от чужих —голубоглазых арийских скотов в «юнкерсах» и «мессершмит- тах», а теперь, как ни крути, бежал от своих—милиционеров, чьи отцы, быть может, истекали кровью на Лужском оборонительном рубеже или охраняли в стуже и голоде Дорогу жизни, как Иван Лаврентьевич Собко. Как же все получилось, Лидер?.. Тогда же впервые услышал он и фамилию (а скорее, кличку) — Лидер, ставшую впоследствии его собственной фамилией. * * * ...Он не помнил, сколько бежал по тому сосняку-кисличнику, споты­ каясь о корни и коряги и обдирая руки еловым подростом. Остановился, когда неожиданно все стихло, лишь шумели над головой сосны. Голод­ ный и смертельно уставший, Васька вышел на небольшую поляну, сплошь заросшую земляникой, опустился на колени и, ползая, принялся срывать со стебельками перезревшую ягоду и толкать в рот. И в это время в противоположном конце поляны послышались голоса. Васька вскочил и навострил, как звереныш, уши, в которых отдавался еще вой сирен и грохот бомбежки. Крепкое словцо, громко раздавшееся с той стороны поляны и про­ звучавшее теперь нежнее материнской ласки, разрушило все сомнения. — Дяденька! Дяденька-а-а! —завопил Васька, бросаясь через по­ ляну в можжевеловые кусты, за которыми слышались голоса. Он не чувствовал боли от колючек, впивающихся в лицо и руки; ему почуди­ лось вдруг, что те двое железнодорожников, бежавшие перед самым на­ летом вдоль состава, теперь, после бомбежки, хватились Васьки Хромо­ ва (кто-то ведь должен был хватиться!) и кинулись искать. — Дяденька-а! Я зде-е-есь!.. Продравшись сквозь колючие заросли, он оказался на другой поля­ не, посреди которой стояли не двое, а человек семь или восемь взрос­ лых. Никто из них, однако, не бросился навстречу Ваське, не издал ра­ достного восклицания по поводу его появления. Более того, все эти