Сибирские огни, 1980, № 7

ИЩУ КОМИССАРА 47 Откуда было знать оперуполномоченному, что в декабре 1941 года за хищение мяса в Ленинграде расстреляли некоего Николая Ивановича, с дочерью которого— хилой болезненной девочкой —дружила десяти­ летняя тогда Кира Александрова. С тех пор слова «мясо» и «милиция» слились для нее со страшным словом «расстрел». Мясо лежало у нее в тайнике. А милиция —Собко —сидела в кабинете заведующего. Конеч­ но, расстрела девочка не боялась, но это страшное воспоминание: снег, бледный человек под пистолетом, обыск, вой женщины, мертвая подруж­ к а—она умерла потом от голода,—все это нахлынуло с такой силой, что мирный перестук ходиков на стене показался стуком блокадного метронома. — Так,—с трудом произнес Собко.—А что она вообще за человек? Эта повариха. — Да как вам сказать... Повар как повар. Замечании по работе нет... если не считать сегодняшнего случая... Впрочем, говорят, что она дочь какого-то высланного кулака, но я слухам большого значения не придаю... — Так вот оно что! —вскричал Собко, грохая кулаком по столу так, что несколько квитанций слетело на пол.—Ну, ничего! Я до нее добе­ русь! Узнаем, кому Советская власть не по нутру!.. Ярости его не было границ: оклеветать фронтовика, прорывавшего блокаду, брошенного и теперь на труднейший участок работы —блокад­ ных сирот! Оставить такое без последствий было нельзя. В ту же ночь, не слушая возражений и предложения остаться до утра, не щадя надорвавшейся на лесозаготовках клячи, Собко выехал обратно. Выехал, не проверив документов, не опросив ни детей, ни вос­ питательниц, одна из которых была уже беременна от заведующего и, подозревая в сожительстве с ним другую, из ревности рассказала потом на следствии все. Это был для Собко жестокий урок. Орден, нашивка за ранение и медали заведующего были не поддельными: он заработал их собственной кровью, притом именно там, где говорил —в ленинградских болотах. С другой стороны, и повариха действительно была дочерью сосланного в тридцатые годы кулака. И, однако, все, что она сообщала в своем письме, оказалось правдой: заведующий пил, воровал продукты и был замечен в рукоприкладстве. Детдом на Малой Кунде отнюдь не походил на современные школы- интернаты. Здесь собирались дети, чья жизнь с самого начала была по­ корежена, раздавлена, смята, чья психика длительное время надрыва­ лась от нечеловеческих испытаний, чье тело едва оправилось'от страш­ ной голодной болезни, не только разрушительно действующей на орга­ низм, но убивающей в человеке ум и душу. Из-за малейшего повода возникал бунт. Беременную воспитательницу, сделавшую самое невин­ ное замечание, ударили табуреткой по животу. Повариху, жалевшую их всей душой, едва не зарезали дежурные по кухне, когда она упрекнула их в курении. Нелегко и не каждый мог найти подход к этим детям. Не смог найти его и заведующий и, когда убедился в этом, запил. А потом последовало все остальное. Впрочем, и продукты он брал не для обога­ щения, а только на пьянку. Следствие разобралось во всем. Заведующий понес заслуженное на­ казание и, выйдя на свободу, начал честную трудовую жизнь, заочно окончил институт и ничем себя больше не скомпрометировал. Честно и добросовестно трудился он и по сей день. А вот с Собко никто никогда так и не спросил по-настоящему, во что обошлась его ошибка, когда он, поверив заведующему на слово, укатил восвояси, и, если б не многоопытный, теперь уже давно покойный на­ чальник милиции, решивший все же лично проверить сигнал, неизвестно.