Сибирские огни, 1980, № 7

ИЩУ КОМИССАРА 43 Собко с треском задвинул ящик, откинулся на спинку стула и, опус­ тив на стол огромный пухлый кулак, хрипло произнес: — Это Лидер. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 1 С Васькой Лидером —не с нынешним вором-рецидивистом, объяв­ ленным во всесоюзный розыск, а с худым, большеголовым, едва опра­ вившимся от голодных отеков ленинградским мальчишкой, Собко впер­ вые встретился в декабре сорок четвертого, в детдоме, организованном в придавленной войной деревушке на Малой Кунде. Собкор тогда начи­ нающий оперуполномоченный, месяц назад демобилизованный из ар мии по ранению, приехал туда на еле переставлявшей ноги милицей­ ской лошади по сигналу поварихи детского дома. Обвинения, предъяв­ лявшиеся поварихой заведующему детдомом, были столь с§рьезны, что, несмотря на массу нераскрытых преступлений ( в районе бродили воров­ ские шайки и прочего сброда), несмотря на катастрофическую нехватку сотрудников, начальник милиции приказал проверить сигнал в первую очередь. Повариха писала, что заведующий ворует продукты, пьет, разврат­ ничает и—что самое мерзкое—бьет детей. В письме приводились кон­ кретные факты хищения рыбы и муки, а также назывались по фамилиям дети, пострадавшие от рукоприкладства заведующего: Александрова Кира и Лидер Вася. Собко начинал войну на Карельском перешейке, затем, когда часть сил 23-й армии перебросили под Урицк, был ранен, а по излечении на­ правлен командиром отделения пехотного взвода, охранявшего знамени­ тую Дорогу жизни в районе деревни Коккорево, где и воевал до второго ранения. И здесь он навсегда запомнил ленинградских детей, вывозив­ шихся из осажденного города на Большую землю. Маленькие угрюмые человечки, жавшиеся под брезентом в открытых кузовах полуторок и трехтонок, они не плакали, не кричали, равнодушно взирая на взметав­ шие снег и землю разрывы артиллерийских снарядов и авиационных бомб; не просили даже и есть. В то время, когда взрослые люди при так называемой «кахектической» форме дистрофии усыхали до 30—35 килограммов (вес 8—9-летнего ребенка), на маленьких ленинградцев невозможно было смотреть без содрогания. Не было, наверное, на Ленин­ градском фронте бойца или командира, не пережившего тягостного чувства солдатской вины за страдания изможденных детей; многих из них не удалось спасти и в глубоком тылу —последствия голода оказа­ лись необратимыми. А сколько их застыло на ледяном ветру, сколько усохших трупиков вмерзло в торосы на тридцати ладожских километрах! Потухшие, старческие лица детей стояли у Собко перед глазами, когда он, полный гнева, подхлестывал голодную милицейскую клячу на подхо­ де к Малой Кунде. Собко был убежден, что бить этих детей мог лишь последний по­ донок, под каким-либо предлогом- уклонившийся от фронта; оперупол­ номоченный представлял его себе не иначе, как разъевшимся на сирот­ ских харчах боровом с опухшей от пьянки мордой. Он пожалел, что в спеш­ ке не поинтересовался в роно личным делом заведующего, более того — не посмотрел в милицейских учетах, где, возможно, нашлись бы компро­ метирующие материалы. Впрочем, Собко не сомневался, что сумеет вы