Сибирские огни, 1980, № 7

38 ВЛАДИМИР ДВОЕГЛАЗОВ Однако можно недолюбливать штабистов, можно посмеиваться над их фанатической приверженностью к документам, но никто, если вдума­ ется, не может не уважать их ежедневного, кропотливого, чуждого эф­ фектных концовок, а потому, в сущности, бескорыстного и неблагодар­ ного труда. Выслушав предложение подполковника подключиться к работе Довлетшина, младший лейтенант небрежно кивнул и раскурил новую сигарету. — Ну что ж,—заключил Супрнин,—если ничего больше нет, то на этом и закончим. Волохин, облегченно вздохнув, встал из-за стола, но в это время раздался спокойный голос замполита: — Разрешите, товарищ подполковник? Волохин, не сдержав раздражения, с досадой заметил: — Может быть, позднее, Валерий Романович? У нас на счету каж­ дая минута. Супонин внимательно посмотрел на начальника райотдела, затем на замполита и, обращаясь к последнему, произнес: — Слушаю вас, капитан. 17 Он очнулся задолго до рассвета, все в той же кромешной тьме, чув­ ствуя неодолимую ломоту в плечах и ключицах. Приходя в себя, не сразу сообразил, где находится и что с ним произошло, а когда вспом­ нил. новый приступ ужаса сжал сердце. По мере того, как восстанавли­ валось сознание, усиливалась и боль в ключицах; он попытался осто­ рожно пошевелить плечом, и тут только понял, что связан. Руки, стяну­ тые за спиной остро пахнущей смоленой веревкой —наверняка той самой, что хранилась в пристрое, онемели и затекли; ноги застыли от холода; он лежал на правом боку, упираясь во что-то твердое и боясь шелохнуться, выдать, что очнулся, и тем самым навлечь на себя худшую беду, хотя что может быть хуже: лежать связанным, как баран, в род­ ной избе, срубленной по бревнышку собственными руками! Глаза мало-помалу осваивались в темноте: он различал уже кресты оконных переплетов за выцветшими занавесками и постепенно сориен­ тировался: он лежал в горнице, в углу, касаясь щекой половика, вы­ тканного покойной матерью, и. упираясь головой в край комода, куплен­ ного лет пять назад, задешево, у покидавшего деревню соседа. Положение, в котором он оказался, приводило его в ужас тем силь­ нее, что и приблизительно нельзя было угадать, кто же таким спосо­ бом—через потайной лаз —проник в избу. Сомнения не вызывало лишь одно: ему, когда он наблюдал за избой из стайки, отнюдь не показалось, будто шевельнулась занавеска. Она действительно шевельнулась. За ним следили. Его увидели еще на подходе. Еще вчера. Подумать только: еще вчера он был настолько глуп, что боялся милиции. Да с чего он взял, что милиция будет устраи­ вать засаду? Кто он такой, чтоб на него засаду устраивать? Ну, подума­ ешь, бежал с «химии». Ну, поймают, вернут в колонию .на неотбытый срок —год какой-то осталось досидеть... Что он за преступник особен­ ный, чтоб его вся милиция ловила?.. Он вспомнил вдруг черную доску, которая висела у них в колонии, в жилой зоне, рядом с волейбольной площадкой. На доске было написано: «Позор возвращенцам!», а ниже стояли фамилии тех, кого условно освободили и направили на стройки