Сибирские огни, 1980, № 7

ИЩУ КОМИССАРА 35 Внезапно хлопнула дверь одного из вагончиков; затем он увидел, что к тракторам на площадке направляются трое, о чем-то громко пере­ говариваясь и смеясь. Он понял, что оставаться далее в кроне повален­ ных деревьев опасно: не исключено, что именно к этой пачке, где он сто­ ял, и пойдет в первую очередь трелевочный трактор. Он выбрался на дорогу и зашагал по следу кразовского колеса. Дорога была узкая, не то что на магистрали: два лесовоза на ней уже не разъехались бы. Сосны по обочинам и дальше, куда хватал глаз, все, как одна, были в каррах с глубокими подновками, похожими на ди­ карские знаки первобытного человека,—здесь велась интенсивная под­ сочка, и, следовательно, этот массив подлежал вырубке. Но покамест он еще укрывал от посторонних глаз. Оставшиеся три километра до деревни он прошагал споро, как ус­ тавший конь вблизи родной конюшни. Казалось, и сердце билось уже без той тревоги, которая в последние дни не отпускала его. Когда впе­ реди послышался шум автомобильного дизеля, он не бросился в лес, как делал это ночью на магистрали при виде лесовозов, а просто сошел на обочину и переждал. Водитель КрАЗа даже не обратил на него вни­ мания: мало ли кто может встретиться в квартале лесозаготовок. Но когда впереди, в редине, мелькнули заснеженные крыши Малой Кунды, он невольно остановился и почувствовал, как прежняя тревога закрадывается в душу. Он уже. ругал себя за то, что так поздно вышел из поселка, где его никто не знал, и потом шарахался, как лось, от встречных машин, которым до него не было никакого дела,—а вот сюда-то и следовало прийти ночью, потому что здесь его знала каждая собака. Он убеждал себя в том, что во всей деревне осталось не более пяти­ шести семей —-прочие, с приближением лесоразработок, перебрались, в поселок, и вряд ли кто из оставшихся старух и стариков, увидав его, догадается сообщить в милицию, да и до милиции далеко!.. Немало­ важно также, что изба —вторая с краю... Крайняя же, касьяновская, брошена, как писала жена, еще в прошлом году; следовательно, он вообще сможет пройти незамеченным. Он прикидывал так и сяк, и выходило, что ночи можно не дожи­ даться. Он устал и хотел спать, и было невыносимо видеть крышу избы, хотя бы и холодной, нетопленой, где можно завалиться в настоящую постель и дрыхнуть хоть двое суток кряду, не боясь, что помешают. Засады он не опасался, Наружная дверь на замке; о том, что в избу можно пробраться, минуя дверь, милиция не знает, а если кто из дере­ венских и подсказал, то прошло уже две недели, с тех пор как он бежал с «химии», и какой идиот пойдет туда, где его легче взять! Так что если и была засада, то ее давно сняли. Он пробрался к заброшенной стайке соседнего двора и, прильнув к щели в трухлявой стене, присмотрелся к избе. В щель ему видны были калитка и три окна, выходящие на улицу. Следов до калитки не было. Он просидел довольно долго —может быть, с час, пока увидел на улице единственного человека —дедку Типсина, тащившего с омута на санках флягу с водой. Больше никто не показывался. Надо было решаться. Он взглянул еще на окна, и вдруг ему п о к а з а л о с ь , что ше в е л ь ­ н у л а с ь с и т ц е в а я з а н а в е с к а . Безотчетный страх заполз в душу, и он едва удержался, чтобы не броситься к лесу. Победил здравый смысл. Во-первых, если его заметили, то бежать уже бесполезно. Во-вто­ рых, если не заметили, то теперь, когда он побежит, заметят непременно. В-третьих, убеждал он себя, ему просто показалось. Однако, никакая сила не могла уже заставить его покинуть стайку до ночи. Короток,зимний день выше шестидесятой параллели, но он пока­ зался вечностью. К счастью, было не очень холодно, градусов около 3*