Сибирские огни, 1980, № 7

В КОНЦЕ ТРИДЦАТЫХ 189 страничек, но он не остался незамеченным. Появились благожелательные рецензии в газетах. К концу тридцатых годов у Ильи Мухаче- ва вышли книжки и в Новосибирске. Обсуждаемые на «литсубботе» новые стихотворения Ильи Мухачева были о при­ роде, о нашей, сибирской природе. Эта природа живет своей мудрой жизнью не­ зависимо от желания человека. Выступав­ шие отмечали, что поэт по-своему увидел сибирскую природу, отразил ее в своих стихах... И все-таки... Время-то сейчас ка­ кое— идет интенсивная перестройка всего в небывалых масштабах... Это сказал Владимир Вихлянцев. Акку­ ратный такой, чистенький. И галстук строго на средине, и воротник белоснежной со­ рочки нисколько не помят, как будто толь­ ко-только из-под утюга. Говорил Вихлян­ цев о новых стихах Ильи Андреевича уве­ ренно: только то, что он сказал — самая убедительная истина, и других мнений не может быть. А чтобы попрочней утвердить свое мнение, цитировал мичуринские слова о том, что надо не ждать милостей от при­ роды, а брать их. Задиристые статьи и рецензии Владимира Вихлянцева часто появлялись в новосибир­ ских газетах, в «Сибирских огнях». Одни названия говорили сами за себя: «Золото, лежащее под ногами», «О жонглерах, чре­ вовещателях и ловкости рук», «О книгах плохих -и вредных», «О пятилетке и творче­ ском методе поэтических какаду»... Владимир Вихлянцев и сам писал стихи. В юбилейном сборнике «Под солнцем ро­ дины» напечатано длинное стихотворение из цикла «Биографии друзей». И рассказы писал. И пьесы. Выступал также с лекциями на литературные темы. А говорить он умел, чувствовалась его недюжинная начитан­ ность. Лишь изредка просматривал листки, чтобы точней процитировать чьи-то слова. Коль на литературном вечере надо произ­ нести вступительное слово, товарищи про­ сили Владимира Андреевича, и он подни­ мался. В дни подготовки к столетию со дня гибели Пушкина он почти ежедневно вы­ ступал в клубах, в библиотеках, в учрежде­ ниях города. В день пушкинского юбилея в Доме Красной Армии состоялся город­ ской литературный вечер. Перед выступ­ лением новосибирских поэтов Владимир Андреевич произнес с подъемом, эмоцио­ нально свой доклад «Образ Пушкина». Владимир Андреевич мог экспромтом выступить почти на лю бую литературную тему. И всегда у него получалось интерес­ но. Так, на писательском собрании в марте 1938 года нужен был доклад о политиче­ ской поэзии. И так получилось, что писате­ ли собрались, а докладчика не было. Това­ рищи обратились к Владимиру Андреевичу. Он попросил лишь несколько минут, чтоб сосредоточиться. Потом сказал: — Перекурите — и можно начинать. Словом, Владимир Вихлянцев в те годы был одним из активных литераторов Ново­ сибирска. Его выступление на «литсубботе» о сти­ хах Ильи Мухачева раскололо собравшихся. В очках, уже не молодой, но без единой седийки в черных волосах, редактор изда­ тельства Савва Кожевников, которого я не раз видел у нас в КОГИЗе, начал горячо и темпераментно. Он доказывал, что Илья Андреевич точно, влюбленно отражает природу в стихах. Но его перебил еще бо­ лее темпераментный, безволосый крепыш, который то и дело ерзал на стуле, подска­ кивал: — Коль поэзия, а у Ильи она в стихах ох как присутствует, значит, небездумно. В этом-то их назначение, если хотите — ф и ­ лософия... Обязательно философия. Кожевников успокаивал своего оппо­ нента: — Никандр, да разве я против? Я не против. Я не считаю философию мухачев- ских стихов ошибочной. «Никандр... значит, это поэт Никандр Алексеев». Как-то, выпуская очередной но­ мер стенгазеты и рассказывая мне о ново­ сибирских поэтах, Александр Смердов на­ звал Алексеева самым старейшим. — Культуры бы у него подзанять,— ска­ зал он. Стихи Никандра Алексеевича печатались еще до революции. Первая книжка у него вышла в Петербурге перед самой револю­ цией. Был Никандр Алексеевич во Фран­ ции— как солдат русского экспедиционно­ го корпуса. И там занимался стихами. И ак­ тивно занимался. В Париже издано три сборника. Вернулся домой Алексеев уже при Со­ ветской власти. Был уполномоченным На­ родного комиссариата просвещения в Пско­ ве. Там редактировал журнал «Северные зори». И в Новосибирске проявил свой недю­ жинный организаторский талант. Возглав­ лял сибирское отделение общества проле­ тарско-крестьянских писателей. В конце тридцатых годов состоял членом редакци­ онной коллегии «Сибирских огней», актив­ но участвовал и в «литсубботах». Тем временем Никандр Алексеевич эф­ фектно цитировал мухачевские стихи, под­ нимал обе руки над головой и с пафосом произносил: Опять иду тропой, лесами, Душистые в начале дня Фиалки синими глазами Пугливо смотрят на меня. Почуяв запах незнакомый, Укрылись волки за холмом. Им .чудятся раскаты ¿■рома В движенье, в голосе моем. А я свободно этой глушью Иду —и тем душа горда,— Я —человек, и мне послушны - Растенья, звери и вода. И этим забил всех. Но не унимался: — Да тут каждой строчкой прославляет­ ся человек! Удивительно прославляется. Где же пассивное созерцание природы. «Я — человек, и мне послушны...» Да, да! Именно — послушны. И всем телом подался к обсуждаемому: — Илья, скажи, где у тебя созерцание? Где?..