Сибирские огни, 1980, № 7

186 ИВАН КУЗНЕЦОВ сти — в тайге (так было во всех книгах о партизанах). Степь тут никак не подходила. Да и соседские хаповские мужики, парти­ занившие вместе с отцом, разве могли стать в моем воображении героями? Свою поэму я отправил почтой в «Си­ бирские огни», хотя редакция журнала по­ мещалась на соседней улице. Вскоре пришла открыточка: литконсуль- тант А. Смердов приглашал меня в редакт цию журнала. Я знал, что Александр Смердов — моло­ дой поэт. Стихи его часто появлялись в га­ зетах. Значит, уже признанный. Вот какой человек меня приглашал! Конечно, раз­ говор будет о моей поэме. Но какой раз­ говор? Надо ли идти? Наконец насмелился... За входной дверью стоял притиснутый к стене столик. Над ним склонился молодой человек, задумчиво листая тетрадку, испи­ санную короткими строчками. На мое «здравствуйте» повернулся ко мне. Ему я и показал открыточку-приглашение. — А, автор... Мне показалось, что своим появлением я отвлек его от чего-то важного. От этого я еще больше застеснялся. Но тут литкон- сультант пригласил сесть на свободный стул. Начал он беседу со мной о пользе гра­ мотности для пробующего перо. Вытаски­ вал на свет божий все мои грехи. А их, этих грехов, столько, что и нарочно не приду­ маешь. То ударение не на том слоге, то просто «безбожно неграмотно» написанное слово, то не поставлены запятые, черт бы их побрал! М о и так старательно переписан­ ные странички поэмы олохматились зако­ рючками литконсультанта. Одно я понял: с такой грамотой, какая у меня, нечего и «пробовать» перо. Но это еще только цве­ точки... Потом Смердов начал тыкать кончиком карандаша в подчеркнутые им «страшно приблизительные» рифмы. Совестно было из-за своих злополучных рифм. То и дело кидало меня в пот. — Э-э... не пропущено через сердце... заемное. Из книг вычитал,— говорил он.— Таким сырым топливом не согреешь. То, что уши мои безостановочно горели со стыда, я чувствовал великолепно. Но если бы только я один слышал Смердова. В редакции находились еще люди. За столом у окна сидел сухопарый, уже не молодой человек: он перестал скрипеть пером, повернул лицо к нам и слушал, по­ рой кисло ухмылялся. Казалось, он готов был оторваться от своего стола, чтобы по­ мочь литконсультанту вбивать гвозди в м о ю душу. В другой комнатке, где сидел Тлав- ный редактор, смолкли голоса. Значит, и там слушали. Как тут не будешь ёрзать на стуле! Да и рубашка предательски прилипла к спине. А в заключение беседы Смердов словно забыл все мои грехи, стал иным, переби­ рал мои странички и, находя не очень час­ тые свои галочки, говорил: — Э-э... тут есть вполне приличные строч­ ки... Вот недурно подмечено... Но что значило это недурно подмеченное по сравнению с тем, что сказано было раньше? Капля, которой никогда не стать морем. Вот и сухопарый снова уткнулся в рукопись и начал поскрипывать пером. Из кабинетика главного редактора опять по­ слышались голоса. Я понял главное — не могу. Не каждый может. Я в числе тех, кому природа не от­ делила и малую толику дара. Невелика ра­ дость — узнать такое... А Смердов все успокаивал: — Надо многое знать. Учиться. Семь классов мало, очень даже мало. Когда я засовывал в карман листки, Смердов на прощание сказал, что иногда по субботам здесь, в редакции журнала, собираются писатели Новосибирска, ведут интересные беседы. — Не без пользы послушать. Приходи— — Хорошо,— буркнул я, только потому, чтобы поскорей удалиться. Себе же ска­ зал: не приду, не приду... Зачем? Возле подъезда отодрал прилипшую ру­ башку и теперь спиной почувствовал про­ хладу. Ха! Прикоснулся к литературе. Ха! Повидался и поговорил с живым поэтом. Вытаскиваю из кармана листки с литкон- сультантскими закорючками. Хватит поэ­ зии!.. Получил за нее. И рву- на мелкие ку­ сочки несостоявшуюся поэму, и ш в ы р я ю их в мусорный ящик. И на этом ставлю точку. Так-то лучше- Потом, много лет спустя, когда руково­ дил литературным объединением «Моло­ дость» и когда приходилось беседовать с пареньками и девчатами, которые прино­ сили на суд первые зарифмованные стро­ ки, я всегда вспоминал свою встречу с Александром Смердовым и старался нахо­ дить зернышки, из которых могли появить­ ся ростки. Пусть не получится поэта, зато будет у человека настоящее понимание по­ эзии. Разве этого мало? Работал я в макулатурной кладовой на книжной базе КОГИЗа. Управляющим здесь был Александр Антонович Ансон — спокой­ ный, уже в годах, начинающий полнеть мужчина. На собраниях я всегда восхищал­ ся его выступлениями: умница, не произ­ носил громких слов, говорил всегда о деле, убедительно. И к сотрудникам относился бережно. Кажется, он знал все о своих подчиненных. Если у кого-то неладно, то поговорит с ним, и тот уже не убивается из-за своей неприятности. В Сибирь Александр Антонович приехал еще до революции. В партии с 1917 года, В период колчаковщины находился на под­ польной работе. А потом, когда Красная Армия очистила Сибирь от всяческих «вер­ ховных правителей» и их пособников, Алек­ сандр Антонович был на руководящей партийной работе в Канске, Иркутске, Крас­ ноярске, Новосибирске. Обычно к его ос­ новным служебным обязанностям прибав­ лялись и партийные поручения— редактиро­ вание то уездной газеты, то губернской. Да и сам он нагружал себя. Руководя Сибпо- литпросветом и одновременно являясь за