Сибирские огни, 1980, № 7

182 ВЛАДИМИР БОНДАРЕНКО литературе последнего времени нет этих героев? Не значит ли это, что литература стала односторонне подходить к самой жизни? Поколение семидесятых и взялось за ликвидацию этого пробела. Первое, что объединяет прозу сорока­ летних — это стремление к синтезу. Стремление поднять досконально изучен­ ный земной материал в «горние выси», в область философского постижения дейст­ вительности. От «чувственно конкретной телесности» они идут к «абстрактной все­ общности», даже на малом пятачке своих освоенных территорий решая всечеловече­ ские проблемы. По сути своей — они со­ зидатели, строители. Что будет с деревней дальше? Что будет с городом, вобравшим в себя большую часть вчерашней деревни? Кем он будет — новый горожанин, еще не обросший тра­ дициями, корнями, налаженным бытом? О б этом думают прозаики нового поко­ ления. Они уже занимают солидное место в те­ кущем литературном процессе, во многом определяя сегодняшнюю ситуацию. Владимир Личутин, к примеру, открывает нам свои законы построения человеческих характеров. Возьмем его повесть «Послед­ ний колдун». Все та же северная община, все тот же своебразный мир поморов. В. Личутин творит свою сагу. В «Последнем колдуне» м ы находим упоминание о геро­ ях предыдущей повести «Душа горит», сре­ ди действующих лиц — герои из повести «Время сваДеб». Но как по-разному рас­ кручивает автор цепь событий в каждой из повестей, заполняя все новое и новое зве­ но в творимом им мире северной деревни!.. Все более усложняются характеры героев при явном упрощении сюжета. Да есть ли вообще драматический сюжет в повести «Последний колдун»? Вот деревенская свадьба, вот жизнь артели плотников, вот медленное угасание деда Геласия, послед­ него колдуна деревни. Герои новой повести понимают общность свою с великим множеством людей. Уди­ вительное родство душ тех, кто сеет хлеб и ловит рыбу, тех, кто конструирует маши­ ны и шьет одежду, родство всех людей на земле — вот что помогает жить личутин- ским поморам. Его маленькая поморская община становится органичной частью всей страны. Это созидательное, связующее на­ чало определяет прозу не 'только Влади­ мира Личутина. Возьмем писателя, вроде бы абсолютно далекого от В. Личутина, — Александра Проханова. Труден был путь его до своего дома. До обретения себя в литературе. Мешал жур­ нализм, мешала писательская всеядность. Но, может быть, у этой его нынешней кос­ могонической, романтической картины ми­ ра, которую щедро сегодня демонстрирует нам А. Проханов, был тоже свой путь к чи­ тателю? Может, его самолету нужна была именно такая длинная взлетная полоса? Последний его роман называется ({Место действия». Перед нами — строительство большого сибирского нефтекомбината. Пе­ ред нами — фигура генерального директо­ ра Петра Пушкарева. Перед нами ломка традиций, привычек, законов маленького городка. И, наконец, перед нами встреча двух культур: культуры, обезличенной ма­ шинной индустрии, и культуры, выраста­ ю щ е й из вековой преемственности, из тра­ диций старинного сибирского городка. За какой из этих культур правда? Не ясно. Кто победит? Ясно. Стройка победит, хотел бы того генеральный директор или нет. Жизнь не остановишь, хоть и будешь цепляться за старые ободья уходящей в прошлое те­ леги. Понимает ли Пушкарев, что новострой­ ка— это не только созидание, но и разру­ шение? Да, понимает. Отсюда такая тяга к местной интеллигенции, необходимой стройке. Эта картина взята из жизни. Новые горо­ да быстрее обретают традиции, устойчи­ вость, налаженный ритм, если они созда­ ются на основе маленьких старинных го­ родков. Гораздо хуже обстоит дело с городами, возникшими на пустом месте. И вот устраивается выставка талантливо­ го местного художника в одном из пусту­ ю щ и х цехов, приглашаются местные писа­ тели— вести летопись стройки. Да и сама любовь Пушкарева к М а ш е Горшениной — своего рода «подсознательный расчет». Чтобы стать своим в этом городе, ему прежде всего надо стать своим хотя бы для одного человека. Пушкарев — герой по большому счету. Герой не рефлексирующий, не резонерст­ вующий, а ставящий великие цели. Литера­ тура последнее время слишком много уде­ ляла внимания «маленькому человеку» и построила немало надежных крепостей для его защиты. Но не пора ли вспомнить, что бессилие литературы таится в утрате со­ знания величайших задач своего времени. Не пора ли не только потрафлять слабому духом, но и служить сильному духом, ко­ торый тоже был вечно, который и вел всег­ да человечество вперед. Когда-то давно критик М. Меньшиков писал: «Чтоб стать великой, литература должна помочь об­ ществу сделаться великим и ¡верить, что это возможно». Стоит ли из большой литературы выдер­ гивать ее великую ось и пускать ее на ты­ сячи мелких, раздробленных мирков? Не бесконечное- множество задачек, а одну великую задачу ставит перед собой Пушкарев. И дело даже не в комбинате и его строительстве. Ну, построит он еще один комбинат, ну, от силы пять. А даль­ ше — что? Проходит время, комбинаты стареют, все меняется, тускнеет, блекнет. Чего же ради создавать? Ради создавания! Ради созидания! И ком­ бината, и человека! «Место действия» (это при всем много­ образии героев) — моно-роман. Никаких серьезных противников Пушкарева в рома­ не нет. Журналист Городков очень быстро сошел на уровень фельетонного персона­ жа. И это вряд ли случайно. А. Проханову, по-видимому, и не нужен был сугубо реа­ листический конфликт. Потому не показа