Сибирские огни, 1980, № 7

ВЗГЛЯД НА НОВУЮ СЛОВЕСНОСТЬ 179 задатками не стал классиком,— тема и трудная, и нужная. Ибо немало за шесть­ десят лет советской литературы промельк­ нуло ярких имен, так и не оставивших серь­ езного следа. Разве легко разобраться, что случилось с Евгением Евтушенко, написав­ ш и м немало великолепных стихотворений в шестидесятые годы, а сейчас пришедшего к псевдобеллетристике «Северной надбав­ ки» и романа «Ягодные места»? И чего не хватило до классики В. Солоухину или В. Тендрякову, резко сдавшим свои пози­ ции за последние годы? Но весь запал дискуссионных статей от­ дан иным именам. Значит, и вопрос все- таки надо было ставить зачинателю дис­ куссии по-другому. Если уж разбираешь недостатки М. Голубкова или Л. Беляевой, то не с классиками, наверно, их сравнивать нужно. М н е же по ходу чтения статей участни­ ков дискуссии пришла иная мысль. Загип­ нотизированный предметом спора, я поду­ мал: а что надо, чтобы стать классиками, нашим м олодым прозаикам, поколению семидесятых, и что ими уже сделано? | Окинув взором прошлое десятилетие, м ы должны признать, что семидесятые годы дали литературе новое поколение писате­ лей. Что же.отделяет прозаиков семидеся­ тых от прозаиков шестидесятых? К удивле­ н и ю своему, замечаю, что основное отли­ чие относится не собственно к литературе, а к делам издательским. Прозаиков шестидесятых годов форми­ ровали журналы. В. Амлинский, А. Лиханов, В. Аксенов «вышли» из «Юности». В. Бело­ ва и В. Распутина, В. Астафьева и Е. Носова поднимал «Наш современник», «Новый мир» дал Ф. Абрамова, Ю. Трифонова, Ч. Айтматова, Б. Можаева... Визитными же карточками для поколения семидесятых стали книги. О. Попцов и В. Шугаев, А. Проханов и В. Маканин, В. Крупин и В. Михальский, В. Личутин и А. Скалой, как правило, выходили в широ­ кий читательский мир не со страниц тол­ стых литературных журналов, а со страниц своих первых, а потом уже и не первых книг. Выходили... и часто оставались незаме­ ченными никем. Ибо тот общественный ре­ зонанс, который вызывали обычно интерес­ ные публикации в журналах, начисто отсут­ ствовал, когда речь шла о книгах молодых прозаиков, сколь бы интересными и талант­ ливыми они ни были. Одна из причин этого положения заклю­ чается в том, что м ы живем сегодня во время книжного бума, когда зачастую без разбору раскупается мгновенно и хорошее и плохое. Талант и графоман пользуются сегодня одинаковым читательским спросом. В такой ситуации трудно ориентироваться и литературным критикам. Особенно, если речь идет о прозаике молодом, малоизве­ стном. Всех книг не перечитаешь, а прил.а- вок не регистрирует подлинную волну чи­ тательского интереса. Отсюда такое медленное узнавание но­ вого поколения. Трудно сказать, почему, 12 * но практически все талантливые молодые авторы семидесятых годов прошли мимо крупнейших наших молодежных журналов, тех, в чью задачу входит — формировать новое пополнение советской литературы. К примеру, «Юность» шестидесятых дала немало пусть спорных, но достаточно яр­ ких имен. «Юность» же семидесятых — журнал с почти трехмиллионным тира­ ж о м — прошел м имо целого поколения. Ни А. Ким, ни В. Личутин, ни А. Курчаткин, ни В. Крупин, ни А. Афанасьев, ни А. Про­ ханов, ни А. Плетнев, ни И. Евсеенко, ни В. Шугаев, ни А. Скалон — никто из них не был замечен этим популярным молодеж­ ным журналом. А между тем так называ­ емая «аварийная» литература, когда весь конфликт строится на преодолении какого- либо ЧП и где проявляются дежурные му­ жество и стойкость, да литература экзоти­ ческая, с уклоном в «сибирятину», когда по страницам разгуливают в огромных коли­ чествах медведи, чалдоны и ковбои XX ве­ ка,— подобный поток определяет почти всю прозу этого когда-то столь интересно­ го журнала. Я не име ю в виду здесь прозу именитых, я всегда читаю с удовольствием романы и повести Б. Васильева, А. Лиханова, А. Алек­ сина, но не они же определяют лицо мо­ лодежного журнала. Вот, к примеру, повесть Ф. Ветрова «Сигма-Эф». В институте по вине одного из видных ученых происходит авария. Жерт­ вой ее становится ученик этого ученого. Вначале вину сваливают на заместителя ди­ ректора по пожарной безопасности Митро­ фанова, но затем все, кому надо,— раскаи­ ваются. Принимает на себя вину один, а другой тут же перекладывает ее на себя, устраивается чуть ли не очередь по взятию вины. Правда, поначалу профессор Чижов, по вине которого произошла авария, не хочет признаваться в истинных причинах взрыва. Может пострадать его авторитет. И, как считает автор, ученого можно понять, он заботится о целом направлении в науке. Непонятно только, почему признание ошиб­ ки привело бы к ликвидации целого на­ правления в науке. Может быть, просто в этом случае не так спешили бы, перепро­ верили бы все более основательно. Разве это плохо? Насколько мне известно, к экс­ периментальной стадии допускаются толь­ ко теоретически обоснованные работы. А проверять формулы методом аварии — значит быть волюнтаристом в науке, точ­ нее даже сказать — авантюристом. Взрыв все же произошел, профессор по­ нял свою ошибку. На комиссии он убедил всех, что виноват Митрофанов, в больнице стал убеждать, что ради науки его постра­ давший ученик должен промолчать об ис­ тинных причинах ошибки. Но что для этого надо? Отдать под следствие «примитивно­ го» Митрофанова, а ученику сказать, что его ожидает только выговор. Своей прямой жертве, человеку, который пострадал из-за его ошибки, Чижов предлагает переписать диссертацию, а сам в это время думает о нем: «Как он неприятен — с этой вытяну-