Сибирские огни, 1980, № 7

!6 ВЛАДИМИР ДВОЕГЛАЗОВ И потом, спустя много времени, он не мог объяснить, как на это ре­ шился, да еще у себя дома, в пяти шагах от матери... Едва девушка по­ равнялась с ним, он неожиданно, не успев и подумать о последствиях, взял ее за плечи, повернул и прижал к себе. Она не ойкнула, не вскрик­ нула, не попыталась освободиться. Все это продолжалось какую-то се­ кунду, и когда, опомнившись, Игорь отпустил ее, она вскинула дрожа­ щую руку к воротничку, поправила кружево и, так и не взглянув на Игоря, шагнула навстречу распахнувшейся двери гостиной. Мать в каком-то длинном, вишневого цвета платье, придерживая на груди и у талии непришитые, сложной конструкции детали, вскри­ чала: — Игорь, ну что ты там?.. Проводи же, наконец... Здравствуйте, милочка! Представьте, я вся измучилась!.. Игорь в три прыжка одолел лестницу и, ворвавшись в свою комна­ ту, бросился ничком на ковер. Ему казалось, что он совершил какую-то подлость. В поведении девушки было столько беззащитности, беспо­ мощности, даже обреченности, что его хамство выглядело поистине безграничным. Так пролежал он довольно долго, бессмысленно вглядываясь в до­ рожный знак «Скользкая дорога», изображенный на обложке книги Д. Р. Эллиса. Внизу раздался стрекот швейной машинки— судя по скорости, а также по четкости начала и конца строчки, шила не мать, а профессиональная портниха, то есть девушка, которую прислал Вет­ цель и которую он, Игорь, только что обнимал в прихожей. Он вскочил и заходил по комнате, неслышно ступая по мягкому ворсистому ковру. Он не любил, когда мать хвасталась его «золотыми руками» с последующими телячьими восторгами гостей по поводу ка­ кой-либо безделушки вроде электронного замка или сигнализатора за­ кипания молока, но сейчас ему отчаянно хотелось, чтобы мать сообщи­ ла этой девушке, что машинка только потому так хорошо шьет, что ее наладил и отрегулировал Игорь. Это было какое-то наваждение: он ходил по комнате из угла в угол и повторял про себя: «Скажет или не скажет? Скажет или не ска­ жет?»,—словно от этого зависела вся его дальнейшая жизнь. Стрекот машинки, наконец, смолк; наступила напряженная —или так ему показалось —тишина; потом, как разряд, раздались восклица­ ния матери, восхищавшейся (надолго ли?) законченным новым плать­ ем. Отец иногда говорил ей, посмеиваясь: «Олечка, ты сшила себе такое платье, будто тебе семнадцать лет....» —«А я виновата,—неизменно отвечала мать,—что в семнадцать у меня его не было?» — Игорь! Игорь! —послышалось снизу.—Ну где ты там?.. Он вышел из комнаты и, перегнувшись через перила, спросил: — Чего? — Иди выведи мне машину из гаража! Я еду в парикмахерскую! Он сошел вниз, ощущая, как горят щеки, и радуясь, что из-за зага­ ра этого не видно, иначе мать непременно обратила бы внимание. Она стояла уже на крыльце в ярко-зеленом брючном костюме, с нетерпени­ ем ожидая Игоря. По пути он мельком заглянул в гостиную: девушка, оказывается, не ушла, как он предполагал, а раскладывала на гладильной доске вишневое платье; рядом на столе стоял включенный в сеть утюг. Восьмисекционный (по числу квартир в доме) кирпичный гараж был метрах в пятидесяти. Игорь вывел «Волгу», развернулся у крыльца, чтобы матери не пришлось сдавать задним ходом (чего она смертельно не любила), и, выйдя из машины, сказал: — Только не газуй, как всегда, на первой передаче. Я вчера только клапана отрегулировал...