Сибирские огни, 1980, № 7

ХРДЛИЧКА ИЩЕТ ПЕРВЫХ АМЕРИКАНЦЕВ 167 ной аллювийной равнине, покрытой тра­ вой. За нею вырисовывается цепь непри­ влекательных заснеженных гор Саянского хребта западной Монголии. Это приятный и очень компактный город, удививший ме­ ня своим богатым и хорошо организован­ ным музеем. Обширные равнины вокруг него с их плодородной почвой будут ког­ да-нибудь «краем молока и меда». Но они интересны и с других точек зрения. Степь Минусинской котловины не могла оставить никого равнодушным к своим прославлен­ ным древностям. И на этот раз было то же самое. Среди них рассеяны, особенно в северо-западном направлении, ближе к Ачинску, сотни старых туземных кладбищ, отмеченных более или менее наклонными высокими памятниками из каменных плит. Они датированы от бронзового до раннего исторического периода и содержат останки бесчисленных кочевников, чьи толпы, а иногда армии рыскали по этим равнинам. Именно в этих районах Чингисхан накапли­ вал силы. Остатки старого населения все еще живут на реке Абакан, куда я ходил посмотреть на них и где с п омощью моло­ дого русского сделал много фотографий. Вся эта местность очень перспективна с ар­ хеологической точки зрения...» Желание увидеть безмолвные памятники прошлого народов Сибири и, конечно, тот прекрасный музей, который был создан простым аптекарем Н. М. Мартьяновым, энтузиастом, работавшим, как сказали бы м ы теперь, «на общественных началах», и при­ вело, нужно думать, Хрдличку в Минусинск, числившийся лишь в ранге уездного город­ ка, каких было в России сотни и даже ты­ сячи. За Красноярском, по возвращении из Минусинска, поезд мчится снова на восток. Все дальше и дальше, сначала в Иркутск и Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ). Оттуда к монгольской границе, в старинный город Кяхту, откуда исстари шли дороги в столи­ цу Монголии, которая тогда называлась Ургой, в ставку феодального правителя страны, ее владыки, живого бога ламаис­ тов Богдогегена.. Здесь, на пороге Монголии, поставим точку в своем обзоре. Остается бросить последний взгляд на ту часть дневника, где речь идет о Сибири 1912 года... Когда автор дневника приближается к Красноярску, а затем, после Минусинска, поезд снова мчит его на восток, навстречу «таинственной и неведомой Азии», он под­ водит итог своим переживаниям и думам о Сибири. Сначала — о людях, о тех, кого он видел и у кого учился понимать русский язык и народ. Несмотря на трудности преодоле­ ния языковых барьеров, на краткость встреч и быстрые темпы путешествия, всю­ ду находятся добрые и интересные рус­ ские люди, завязываются полезные контак­ ты, чисто человеческие связи. Еще в пути к Минусинску, на пароходе, сложилась дру­ жественная в полном смысле ситуация с многочисленными временными обитателя­ ми самой демократической части палубы. «У этих простых людей на палубе очень много юмора,— пишет человек, который сам высоко ценит юмор,— но они никогда не бывают шумны, пьют, как ни странно, очень редко. Я видел только две бутылки пива за все путешествие, и пока еще не было ни малейшего беспорядка и ссор». Его радует деревня и приветственная песня с берега Енисея: «Скалистые утесы по правой стороне с темными пещерами. Немного дальше — «д е р е в н я», такая же, как и в России. Множество детей. Их много повсюду. Группа мужчин и женщин в березовой рощице на берегу пела, когда м ы проезжали мимо: «...чтобы сделать нас счастливыми...» В Минусинске было записано: «Теперь, когда это маленькое идиллическое путеше­ ствие кончается, я сознаю, что мне будет жаль расстаться со всей этой компанией, которая стала чем-то вроде большой се­ мьи. Вчера симпатичная образованная жен­ щина средних лет стала разговаривать со мной, и к вечеру м ы стали уже почти ста­ рыми друзьями. Она много рассказывала о себе и расспрашивала про меня, и отнес- лась ко мне очень сердечно и просто, при­ гласив повидать ее семью в Тобольске». Такие встречи были не только в Сибири, но и в стране живого Будды. Настоящий форпост русской цивилиза­ ции обнаруживается по пути в Ургу на ре­ ке «Айро» (Иро) в поселке образованного русского преподавателя Корнакова. В этот «оазис» путешественник попадает сразу после бурной и полной тревог грозовой ночи в безлюдной пустыне, где царствует во всю свою дикую силу непреодолимая и безудержная в ярости стихия. Сразу наступает мир и безмятежная яс- ность: страшная ночь, оказывается, прове­ дена была всего в нескольких километрах от деревни Корнаковой. Вот что сказано о русской женщине, жене Корнакова, одной из тех, кто не только не отгораживался от бедного и отсталого населения этого рай­ она, задавленного гнетом лам и феодалов, но и отважно шел ему на помощь. «Здесь,— пишется в дневнике,— я встре­ тил русскую женщину около 55 лет, жену фермера, которая имела высшее образо­ вание, написала и опубликовала несколько хороших статей о монголах и даже говори­ ла очень хорошо по-английски. Нас приня­ ли тепло, накормили, уложили спать в теп­ лую постель, высушили, накормили снова, и затем нас забрали в монгольские юрты и позднее в монастырь, там, где все были друзьями мадам Корнаковой, которая ле­ чила их, когда они болели, и выучилась их языку». Отдельно надо сказать о русском языке. Готовясь в дальний путь, автор дневника не напрасно так прилежно изучал русский язык. Все дальше и глубже входит он в эту могучую стихию народного русского язы­ ка. Она покоряет и увлекает своей красо­ той. «Голубчик», «голубушка» — ласковые об­ ращения для влюбленных. Язык мягкий и очень приятный, когда на нем хорошо го­ ворят. Я провожу все свободное время за