Сибирские огни, 1980, № 7

ИЩУ КОМИССАРА 107 тя, когда напряжение, связанное с такими большими надеждами, до­ стигло предела, в вагоне появились люди в белых халатах: врач, три медсестры и пять или шесть носильщиков. В вагоне, где ехали Кира и Васька, мертвых было двое: малявка- девчушка—никто не слышал за всю дорогу, чтобы она хоть раз запи­ щала, и одна женщина, сухая и черная, как мумия, которую все звали «бабушкой», и лишь когда санитары выносили трупы (их положили на одни носилки), врач прочел эваколисток и нахмурился: женщине было 22 года, а девчушка была ее дочь. Больных же из этого вагона сняли девять человек, их тоже клали по двое на носилки —валетом —и грузили в стоявший на перроне авто­ бус. Ваське врезалось в память на всю жизнь: в проходе вагона —но­ силки; на них лежит исхудавший до костей мальчик, похожий на гнома; быть может, он уже знает, что умрет, и безразлично прислушивается к тому, как врач и сестры уговаривают лечь на эти же носилки Киру, а она вцепилась из последних силенок в Ваську и кричит, кричит, но кри­ ка не получается, и тогда она кусает в руку санитара-носилыцика, пыта­ ющегося оторвать ее от Васьки. — Это твой брат? —спрашивает усталый, с серым от бессонницы лицом пожилой врач, тщетно пытаясь разыскать в списке еще одну та­ кую фамилию-—Александров Васька молчит.—Это твой брат, девоч­ ка? Мальчик, как твоя фамилия? —обращается он к Ваське.—Эта де­ вочка твоя сестра? Васька молчит. — Может, обоих тогда снимем? —предлагает санитар. Врач качает головой. Откуда знать санитару, взятому лишь вчера из штаба МПВО, что врачу дано строжайшее указание снимать только тех, кто уже не. может сам двигаться, а остальных отправлять дальше. Поэтому врач не" настаивал на том, чтобы немедленно снять Киру с поезда, тем более, что девочка не хочет; да и кто знает, быть может, там, в Сибири, ей будет лучше. Ыо все же, скорее машинально, чем по необходимости, повторил: — Это твоя сестренка, мальчик? Как твоя фамилия? Ни у Киры, ни у Васьки не было эваколистков: их внесли в общий список; а поскольку еще до Ярославля из вагона выгрузили пятнадцать трупов, у которых нельзя было спросить фамилий, то никто и не знал теперь, кто умер, а кто остался в живых, тем более, что многие пяти­ шестилетние дети их просто не помнили. Васька, конечно, помнил свою фамилию, но и теперь, тридцать с лишним лет спустя, не смог бы объяс­ нить, что заставило его скрыть ее от врача, которому, в общем, было это безразлично. И добро бы еще шышзвался фамилией Киры —Александ­ ров, это имело бы какой-то смысл, поскольку врач, по-видимому, хотел для очистки совести убедиться, что они брат и сестра, и пускай едут вместе. Васька сам не понимал, что заставило его назваться фамилией (или кличкой) человека, которого он не запомнил даже в лицо, но он сказал: — Лидер! — Лидер? —рассеянно переспросил врач и еще раз просмотрел список.—Тут даже и фамилии этой нет... Учет поставлен из рук вон... Впрочем, все равно... Сделайте девочке камфору... и глюкозу, если оста­ лась .. И пусть едет... Покачиваясь от усталости, врач повернулся и двинулся дальше по вагону. Молоденькая, со слезами на глазах медсестра, разогрев в ладо­ ни ампулу с камфорой, набрала шприц и подошла к Кире. Кира безро­ потно разрешила сделать себе укол, но Васька вдруг почувствовал, что скамейка под ним мокрая... У Киры был голодный понос. Боясь, чтобы не заметила медсестра и не вызвала снова носильщиков, Васька обхва-