Сибирские огни, 1980, № 6

191 стью в небытие. Ибо сам автор придержи­ вается в своем творчестве принципов до­ ступности, понятности, народности поэтиче­ ского языка, следует правилу, оригинально сформулированному А . Твардовским: «Вот стихи, а все понятно, все на русском язы­ ке...». Добавим: на современном русском литературном язаке... Однако сам нацио­ нально-исторический дух русской деревни и воплощающий его и поныне язык нации сохраняю тся поэтом бережно и с должным пиэтетом и душевным трепетом ... Первородная крестьянская стихия чувств пронизывает стихи Л. Решетникова о люб­ ви и нежности к родным и близким, к ж ене: В твоих глазах, глядевших тихо. Глухой тоски не разглядел. («ПонаяНие») Интонационно-логические паузы, возни­ кающие при акцентной разбивке стиха, не только указывают на его декламационную трактовку самим автором, но и подчерки­ вают внутреннее, подтекстное содержание вещи в целом — особенно, когда эти пау­ зы намечаются в финале. Так, в стихотво­ рении «Письмо брату Валентину», расска­ зав, как с небес «сорвавшееся тело про­ шло светящейся иглой, автор заключает: Я думал: спутник падал или Звезда... ...А это был отец. Я люблю тебя так — твою жаркую душу и тело,—' Как крестьянин ту пашню, з которую бросил зерно. («Признание») Ноты пантеистического восприятия и пре­ клонения очень характерны для поэта в его отношении к любимой женщине: «Ведь она — родня полям и лугу, всем лесам в окрестности — родня» («Приглашение в го­ сти»). Так же пантеистически осознается и ф акт рождения человека: «Когда свет обо­ значился в поле, вдруг раздался глухой и таинственный крик, крик любви и страда­ нья, сиянья и боли,— женский крик, что- возник и за росстанью сник». В это мгно­ венье «и звезда народилась на полуночной грани». Продрожала «и встала над тенью стрехи», «и за стенкой сеней, оторвавшись от ветки, наземь яблоко пало, укатилось в траву» («На. рождение сына»). С ледует отметить содержательность, идейно-художественную насыщенность сти­ хотворных форм Л. Решетникова. Так, к примеру, в его поэтических вещах нередко большую эмоционально-смысловую нагруз­ ку несет акцентная разбивка стиха: И мама, платок поправляя. Взяв шпильки в смеющийся рот. Идет молодая. Живая, Веселая. Рядом идет. («О маме») Точное улавливание внешних движений женщины: естественный подбор эпитетов, ее характеризующих; не только концевая, но и внутренняя рифмовка и вполне опре­ деленный, явственно слышимый звукоряд; наконец, сам синтаксис и пунктуация ф р а­ зы — все это делает поэтическую картину зримой и динамичной, а образ героини — запоминающимся. А вот сцена последнего прощания сына с отцом,— здесь немалое эмоционально­ психологическое значение имеет строфиче­ ский перенос, когда одна строфа обрывает­ ся на середине логической конструкции, продолженной уже только в следующей, новой строф е: Прости, что я, с тобой прощаясь, В больничном дворике пустом, Не знал, чтр я прощаюсь — каюсь! — На веки вечные. О том Не думал. За неразберихой Своих передотъездных дел Разнообразие ритмико-интонационных хо . дов и переходов сочетается у поэта с ум е­ лой и точной рифмовкой стихов. Взять хо­ тя бы рифмы омонимические (одинаковые по звучанию, но разные по смы слу и зн а. чению). Приведем примеры. Из стихотворения о войне (в книге «Воз­ вращение»): Только мы одни в землянках Изучали свой устав. Фитили в консервных банках Гасли вдруг, гореть устав. («Признание») Из стихотворения «Колодец» (в книге «Благодарение»): В бадье и в непогодь, и в вёдро Вода ходила тяжело И, опрокинутая в ведра, Лилась прохладно и светло. Надо ли доказывать, что здесь рифмы «работают» на саму мысль, на содержание произведения (непогодь — и вёдро; сухая, жаркая погода — и прохладная вода в вёд­ рах и т. д.)Т Рифмовка обогащает ассоциа­ тивный подтекст стихотворения, придает индивидуальную неповторимость лириче­ скому выражению поэта, его незаемному, самобытному углу зрения на мир... Всей книге «Благодарение» присуща ин­ тонация дневниково-исповедальная, обна­ руживающая тяготение поэта к сф ере част­ ного, индивидуального, обнажающая его пристрастность к герою реальному и кон­ кретному. Однако общезначимость и мас­ штабность личных чувств, личного автор­ ского восприятия мира, жизни, человека придают нередко стиху эпическое звуча­ ние, необходимую полноту, обобщенность, философичность идейного и эмоциально- психологического осмысления духовного мира лирического героя, делаю т книгу ху­ дожественно и концептуально единой и цельной... В конце 60-х годов Л. Решетников соз­ дал цикл стихов «Пушкинские горы», а в 70-х гг.— «Стихи о поэте», посвященные па­ мяти А. Твардовского и включенные в книгу «Возраст». В одном из разделов этой кни­ г и — «Лица» — собраны стихи о друзьях и соратниках поэта по литературе — А . Яши­ не, Вас. Ф едо рове, А . Решетове, М. Л уко­ нине, Б. Ручьеве, Н. Рыленкове и др. Мно­ гих из них нет уже в живых. И, отдавая священный долг их памяти, Л. Решетников